Возвращение в Чарлстон

Мне очень жаль, что твой артрит доставляет тебе столько страданий. Нет, ты об этом не писала, но я прочла между строк. Смогу ли я уговорить тебя приехать к нам в Канны на несколько недель? Мы собираемся провести там зиму. Скай говорит, что там Элен сможет гулять в парке, а Хис в декабре – мрачное и ветреное место. Это доказывает, какая волшебница наша крошка. Никогда бы не поверила, что Скай согласится расстаться со своим телеграфным аппаратом. Насколько я поняла, прошлая неделя была очень трудной. Резкий взлет и падение курса акций, телеграммы приходят допоздна, и Скай иногда возвращается домой за полночь. С нами, конечно, все в порядке, но многие мелкие инвесторы разорены. Скай говорит, что нельзя заключать сделки, если нет достаточных средств на покрытие убытков. Да, я даже понимаю, что это значит. Мы говорим обо всем, не только о ребенке. Элен, я так немыслимо, так сказочно счастлива, и все благодаря тебе. Я знаю, ты уже устала это от меня слышать, но это правда, и я не устану это повторять.

Твоя тезка проснулась. Я должна бежать, чтобы успеть поиграть с ней, пока няня не унесет ее кормить, купать и снова укладывать. Дай мне знать насчет Канн. Солнце пойдет нам всем на пользу, и мне так хочется, чтобы ты познакомилась со Скаем. Он не знает, что ты причина нашего счастья, но я уверена, будет обожать тебя так же, как и я.

С любовью, Гарден».

Гарден поспешно запечатала письмо, приклеила марку и поспешила в детскую, чтобы посмотреть, как купают Элен. Малышка била кулачками по воде, к восторгу Гарден и неудовольствию няни. Услышав, как открылась и закрылась входная дверь, Гарден бросилась к лестнице.

Скай в холле снимал пальто. Гарден стала быстро спускаться.

– Дорогой, ты сегодня рано. Какой приятный сюрприз! – Она протянула к нему руки.

Скай отвернулся. Он, похоже, даже не заметил ее. Гарден потянула его за рукав:

– Милый, что такое? Что случилось?

Он посмотрел на лежащую на рукаве руку, потом перевел взгляд на ее лицо.

– Гарден, – сказал он, – Гарден, Дэвид Паттерсон мертв. Он застрелился. – У него задрожали губы, рот перекосили боль и страх, он зарыдал.

– Тише, любимый, тише. Все будет в порядке. – Она обняла его за плечи и подвела к стулу. – Садись, милый. Я принесу бренди. – Она осторожно толкнула мужа, и он упал на мягкие подушки.

Скай закрыл лицо руками и опустил голову. Его рыдания разрывали ей сердце.

– Вот, Скай, выпей. – Гарден отвела одну руку мужа от лица и вложила в нее стакан.

Скай уронил другую руку и посмотрел на жену. Глаза у него были красные, заплаканные, рот жалобно кривился.

– Мы погибли, Гарден, разорены. Я даже не могу сказать, как плохи наши дела.

Гарден опустилась рядом с ним на колени:

– Тс-с, дорогой, успокойся. Выпей это. Что бы ни случилось, все будет в порядке. Не волнуйся. Все будет в порядке. Мы вместе, и у нас есть наша малышка. Все остальное не имеет значения.

Когда положение дел прояснилось, оказалось, что у них действительно не осталось почти ничего, кроме друг друга и малышки. Как и многих других, Ская захватил истерический оптимизм рынка, и он переоценил свои возможности. Однако его собственное состояние было так велико, что он мог бы пережить крах. Но когда начался спад, Дэвид начал брать деньги со счетов Ская, чтобы покрыть и его, и свои, гораздо большие, убытки. Когда у обоих ничего не осталось, он застрелился.

Конечно, у них было кое-какое имущество, но покупателей на роскошные машины, украшенные гравировкой вилки для устриц и мебель работы Хепплуайта было немного. Гарден умоляла Ская продать ее драгоценности, но сохранить дом. Он отказался. Денег, которые предлагали за бриллианты, было недостаточно, чтобы решить их проблемы.