Возвращение в Чарлстон

У большинства домов были веранды и длинные галереи вдоль южных и западных стен: они затеняли окна и были открыты навстречу вечернему бризу, обыкновенно дувшему с моря.

Но дом Маргарет был лишен подобных архитектурных дополнений. Он был для них слишком мал и почти зажат между двумя другими такими же старинными домами.

Если бы Маргарет знала, что живет в одном из первых домов, построенных в городе, ей бы это было приятно. Но дом и без того доставлял ей немало радостей. На первом этаже была библиотека, очень эффектная, по мнению Маргарет, благодаря богатым разноцветным обложкам книг, которые Пегги привезла из Барони, а также столовая, в которой было очень тесно из-за огромного мраморного стола. Кухня размещалась позади столовой, в пристройке.

На втором этаже, как и во всех старинных чарлстонских домах, находились гостиная и спальня. Гостиной Маргарет гордилась больше всего. Здесь она отвечала на приглашения и писала их сама, изучала – и всегда с удовольствием – газету, принимала дам и поила их чаем, а первый колонист Эшли из своей раззолоченной рамы не без удовольствия на них поглядывал. Спальня на втором этаже была отведена Стюарту. Несмотря на то что ей приходилось подниматься на два марша выше, Маргарет предпочла спальню на третьем.

Там находилась ванная комната, дождевая вода подавалась в нее по трубам из большого открытого бака, установленного на крыше. Ванную строители выгородили на лестничной площадке, между комнатой Маргарет и той, где жили Гарден и Пегги.

Для семейства Трэдд ванная была роскошью. Для Занзи – спасением. Она уже состарилась, ей было тяжело таскать воду и выносить горшки. К газовому освещению она относилась куда прохладнее, чем Маргарет и дети, а к газовой плите на кухне приближалась с неизменным ужасом. Но Занзи всей душой одобряла водопровод и канализацию.

Стюарт вполне разделял ее чувства. Именно по водосточной трубе он и спускался из окна своей комнаты на улицу, когда домашние думали, что он уже крепко спит.

Этот «запасной выход» он обнаружил почти сразу. Он не прослужил в банке и недели, когда, к вящему изумлению Джимми Фишера, окликнул того в варьете «Виктория» как раз перед началом спектакля.

Чем сильнее Стюарт ненавидел свою службу в банке, тем чаще спускался ночью по трубе. А Джимми достаточно скоро ввел Стюарта в круг своих друзей и приобщил к более изощренным удовольствиям, нежели варьете. Стюарт начал курить, выпивать и утратил девственность. Вскоре он привык вести двойную жизнь.

Стюарт прекрасно понимал, что банковский служащий из него никудышный. К своему вящему стыду, он вполне отдавал себе отчет, что его давным-давно следовало выгнать и Эндрю Энсон держит его на работе только по доброте душевной. А Стюарт не мог ничего сделать как следует, да-да, именно это и говорил ему отец. Правда, Джимми Фишер утверждал прямо противоположное. Но Джимми уговаривал его нарушить закон. А Стюарт отказывался. И не один раз.

Но только до тех пор, пока Маргарет не потребовала, чтобы он попросил прибавки к жалованью.

В этот вечер Стюарт ответил Джимми согласием. А в следующее воскресенье встретился с ним в павильоне на Острове Пальм.

– Вот она, приятель, – усмехнулся Джимми. – Ну, что скажешь?

Стюарт не находил слов. На плотно утрамбованном прибоем песке красовалось чудо, которое он и не надеялся увидеть своими глазами. Длинное, низкое, роскошное, ослепительно блестящее на солнце. «Ролс-ройс», модель «серебряный призрак».

Джимми похлопал юношу по спине:

– Давай-давай. Проверь, на что этот красавец годится. Бьюсь об заклад, ты и представить себе не можешь. Очки на переднем сиденье.

Стюарт ступал по песку, как лунатик. Он читал о «серебряном призраке», видел его фотографии, но был совершенно не готов к встрече с реальностью – она превосходила все его ожидания. Он протянул к машине руки и с благоговением обошел ее, не смея дотронуться до сияющего металла. Потом открыл дверцу и осторожно опустился на кожаное сиденье. Затем провел пальцами по приборному щитку, взялся за рычаг переключения скоростей и наклонил голову к коробке передач, с наслаждением вслушиваясь в почти бесшумное перемещение шестеренок, собственной кожей ощущая плавность их движения.

Когда он нажал на стартер, двигатель сразу же заработал. Стюарт поднял голову, повернул лицо к солнцу. Он проверял мотор, и мотор работал в едином ритме с его сердцем.

– Ну все, парень попался, – объявил Джимми. – А он ее еще даже на ходу не пробовал. Что-то будет, когда он превысит сотню.

Сэм Раггс вышел откуда-то из тени:

– С хорошим водителем эта машина за две минуты обставит на десять миль все, у чего есть колеса. А с этим парнем за рулем, наверное, просто снимется с места и полетит. Я не знаю никого, кто бы так, как он, управлялся с автомобилями. Модель «Т» у него в руках мурлыкала, как «панда». А что он сделает из «призрака» – одному Богу известно.