Возвращение в Чарлстон

Теперь всех троих спасало одно: привитые с детства хорошие манеры. И они неукоснительно придерживались знакомых с младенчества правил – последнего, на что они могли опереться. Они были очень вежливы друг с другом. Стюарт перебрался в отдельную спальню, но стал с Маргарет куда предупредительней, чем прежде, он никогда не забывал пододвинуть ей стул и возил ее кататься в двуколке. Энсон посоветовался со Стюартом, какие культуры сажать в будущем сезоне, а Стюарт сказал, чтобы Энсон действовал, как считает нужным. Маргарет все время улыбалась и преувеличенно благодарила за каждую оказанную ей любезность.

Они продолжали жить втроем в лесном доме – Стюарт, Маргарет и Энсон, бунт прислуги делал все более непрочной саму ткань их существования, и душевное одиночество становилось для каждого все более тягостным.

Перед Рождеством им стало легче – они переключили внимание на детей. Стюарт отвез Маргарет в Чарлстон за покупками. Она купила Пегги, которой было чуть больше года, французскую куклу с сундучком туалетов, сшитых по последней парижской моде. А Стюарт купил маленькому Стюарту красное седло и выбрал подходящую под него лошадку.

Энсон съездил за покупками в Саммервиль, и очень удачно. Он купил племяннику последнюю новинку – мягкую игрушку под названием «Мишка Тедди» – стилизованное изображение президента Теодора Рузвельта. Пегги тоже получила нечто доселе невиданное: цирковое печенье. Зверюшки из сладкого теста были уложены в напоминающую цирковой фургон коробку с белой веревочной ручкой, за которую этот подарок было удобно повесить на рождественскую елку.

Пегги и Стюарт-младший съели почти все печенье, попытались накормить им медведя и не обратили никакого внимания на остальные подарки. Взрослые вручили друг другу свои дары, из вежливости поахали над ними с притворным восхищением, искренне посмеялись над тем, как дети пытаются накормить медведя, и возвратились каждый в свое одиночество.

Жить так дальше было невозможно. Что-то должно было случиться, чтобы разрядить напряжение, тяготевшее над ними.

11

И Стюарт первым нашел выход. Чтобы рассчитаться с долгами за сезон 1901 года, он велел своему поверенному продать кусок земли по другую сторону дороги из Чарлстона в Саммервиль. Покупателя звали Сэм Раггс.

Сэм Раггс, хитрый краснолицый плотный человек лет тридцати, был, что называется, рубаха-парень. Сын издольщика, он еще мальчишкой дал себе клятву, что никогда ни на кого не будет работать. Уже в одиннадцать лет у него был собственный бизнес – контрабанда виски. Несмотря на штрафы и частые отсидки, ему постепенно удалось собрать кругленькую сумму в зеленых. Тогда он сказал «прости» своей семье, друзьям, покупателям и местным властям, которые его так хорошо знали. Сэм покинул родную Джорджию ради Южной Каролины и будущей респектабельности.

На земле, купленной у Стюарта Трэдда, он построил маленький универсальный магазинчик. Место идеально подходило для его целей: из чужих сюда мало кто заглядывал, и в лесу поблизости можно было спрятать перегонный куб. Магазинчик был достаточно близко от Чарлстона и Саммервиля для постоянных покупателей Сэма, а негритянский поселок в Барони служил хорошим прикрытием – отсюда к Сэму стекались покупатели его убогих законных товаров. Никакому шерифу и в голову не пришло бы спрашивать, с чего это он, Сэм, сюда забрался.

Под магазин была отведена одна большая комната. Сэм занимал три еще больших в задней части дома. Они были обставлены прекрасной мебелью и натоплены так, что это казалось роскошью. Готовить и убирать Сэм нанял негритянку из поселка. Ее звали Мериголд, и она была такая же жизнерадостная, как это имя.[1] Она совершенно избаловала Сэма. А когда с ним подружился Стюарт, она избаловала и Стюарта.

Контраст между неуютным, раздираемым распрями домом Стюарта и жилищем Сэма был разительным. Стюарту никогда не хотелось уезжать от Сэма домой. Но в комнатах за магазином его прельщал не только комфорт. Раггс дорожил мнением Стюарта, спрашивал его советов насчет того, как расширить дело и какие новые товары выставить на прилавок. Благодаря Сэму Стюарт чувствовал себя важным и значительным и вскоре почти все время стал проводить у Сэма.

Маргарет призналась Энсону, что ей уютнее и спокойнее, когда Стюарта нет в лесном доме. Энсон ничего не ответил. Порядочность не позволила ему согласиться. Но в глубине души он просто блаженствовал, когда Стюарт бывал в отъезде, потому что в это время Энсон мог доставлять Маргарет маленькие радости. Он начал вывозить ее на короткие экскурсии, они съездили в двуколке в ее старый дом, в Саммервиль, к церкви Святого Андрея, безмолвной, с закрытыми ставнями. Маргарет каждый раз так ликовала, что эти совместные вылазки становились все чаще и продолжительней. С приходом весны они начали ездить в Чарлстон, и восторгу Маргарет не было предела.