Возвращение в джунгли

– Вы еще совсем маленькая девочка. То, что вы мне рассказали, не бросает никакой тени на вашу репутацию, и если бы душою вы не были еще ребенком, вы давно бы это поняли. Сегодня же идите расскажите все мужу, так же точно, как рассказали мне. Я твердо уверен, что он посмеется над вашими страхами и завтра же позаботится о том, чтобы ваш драгоценный братец был упрятан в тюрьму, где ему давно надлежит быть.

– Я рада была бы решиться, – отвечала она, – но я боюсь. Я слишком рано начала бояться мужчин, – сначала отца, потом Николая. Почти все мои приятельницы боятся своих мужей – почему мне быть исключением?

– Но это совсем неправильно, – женщины не должны бояться мужчин, – заявил Тарзан, озадаченный. – Я, конечно, лучше знаю нравы обитателей джунглей, и там мы видим обратное, если не считать чернокожих людей, которые, на мой взгляд, во многих отношениях стоят ниже животных. Нет, я не могу понять, почему цивилизованные женщины боятся мужчин, призванных защищать их. Меня мучила бы мысль, что какая-нибудь женщина боится меня.

– Не думаю, чтобы вас боялась какая-нибудь женщина, друг мой, – мягко сказала Ольга де Куд. – Я недавно встретилась с вами, но, как ни странно это звучит, вы единственный мужчина, которого я, как мне кажется, никогда не боялась бы, – это в особенности странно потому, что вы ведь очень сильный. Я удивлялась, как свободно вы действовали с Николаем и с Павловым той ночью, в моей каюте. Это было чудесно!

Когда Тарзан прощался с ней немного позже, он чуть-чуть удивился, почему ее рука задержалась в его руке, и почему она так настаивала, чтобы он обещал снова прийти завтра.

Весь день ему помнились полузакрытые глаза и прекрасного рисунка губы Ольги, когда она, прощаясь, улыбалась ему. Ольга де Куд была очень красивой женщиной, а Тарзан от обезьян – очень одиноким молодым человеком, с сердцем, требующим лечения, и вылечить его могла бы только женщина.

Когда графиня после ухода Тарзана повернула от дверей, она оказалась лицом к лицу с Николаем Роковым.

– С каких пор вы здесь? – крикнула она, отпрыгнув от него.

– Еще до прихода вашего возлюбленного, – прозвучал ответ, сопровождаемый гадким подмигиванием.

– Молчать! – приказала она. – Как смеете вы говорить подобные вещи мне, своей сестре?

– Ну, милая Ольга, если он не возлюбленный твой – прими мои извинения, но, по правде сказать, если так обстоит дело, то это не по твоей вине. Если бы он знал женщин хотя бы на десятую долю того, как знаю их я, то ты сейчас лежала бы в его объятиях, Ольга. Еще бы! Каждое твое слово и движение было открытым призывом, а он ничего не разглядел!

Женщина закрыла уши руками.

– Я не хочу слушать. Гадко говорить такие вещи. Как бы ты ни грозил мне, ты знаешь, что я не плохая женщина. С завтрашнего дня тебе не придется больше преследовать меня, – я все расскажу Раулю. Он поймет меня, а там, господин Николай, – берегитесь!

– Ты ничего не скажешь ему, – сказал Роков. – Я могу использовать теперь это дело, и с помощью одного из ваших слуг, которому я доверяю, все подробности с клятвенным подтверждением будут сообщены твоему мужу. Старая история сослужит свою службу. Теперь у нас есть нечто осязаемое, Ольга. Настоящее дело, а ты к тому же жена, пользующаяся доверием. Стыдно, Ольга, – и негодяй захохотал.

Итак, графиня ничего не рассказала графу и попала в еще худшее положение. От смутных опасений она перешла к вполне реальным страхам. А, может быть, при свете ее совести, они непропорционально вырастали.

V НЕУДАВШИЙСЯ ЗАМЫСЕЛ

В течение месяца Тарзан был постоянным и очень желанным гостем у прекрасной графини де Куд. Нередко он встречался с другими членами маленького избранного кружка, собиравшимися к пятичасовому чаю. Но чаще Ольга находила предлоги, чтобы побыть с Тарзаном с глазу на глаз.

Некоторое время она оставалась под впечатлением инсинуаций Николая. До того она думала об этом крупном молодом человеке разве только как о друге, но сила внушения, заключавшаяся в злых словах брата, заставила ее задуматься над тем, что так неудержимо влечет ее к этому сероглазому чужестранцу. Она не хотела любить его и не хотела его любви.

Она была гораздо моложе мужа, и сама, не отдавая себе в том отчета, тосковала по дружбе с человеком одних с нею лет. Двадцатилетнему трудно делиться сокровенными мыслями с сорокалетним. Тарзан был старше ее всего на два года. Он мог понять ее, она это чувствовала. К тому же он был рыцарем, честным и чистым. Она не боялась его, и с самого начала инстинктивно чувствовала, что может доверять ему.

В отдалении Роков с лукавым злорадством следил за тем, как подвигается вперед их сближение. С тех пор, как он узнал, что Тарзану известна его роль русского шпиона, к той ненависти, какую он уже питал к человеку-обезьяне, присоединились опасения, что тот выдаст его. Он только выжидал удобного момента для решительного удара. Он хотел отделаться от Тарзана раз и навсегда и в то же время с избытком вознаградить себя за унижения и неудачи, которые он терпел из-за него.