Читаем Возвращение в Ивто полностью

Возвращение в Ивто

В основу этой книги легла запись выступления Анни Эрно в Ивто, городке ее детства в сельской Нормандии, куда писательница приехала по приглашению муниципалитета в 2012 году — спустя несколько десятилетий, когда Ивто существовал для нее лишь в памяти и письме. Город вместе с его жителями и порядками — ключевой персонаж книг Эрно. Он находится на пересечении личного и социального: перипетии взросления здесь неотрывны от осознания классового неравенства, а писательство и литература проходят по лезвию между вернакулярным языком рабочих и рафинированным «языком врага».В книгу вошли письма Анни Эрно, фрагменты дневников, фотографии, а также интервью исследовательнице ее творчества Маргерит Корнье.

Анни Эрно

Биографии и Мемуары18+

Анни Эрно

Возвращение в Ивто

No Kidding Press

2023


Annie Ernaux

Retour à Yvetot

Éditions du Mauconduit



This edition is published by arrangement with Éditions du Mauconduit in conjunction with its duly appointed agent Books And More Agency #BAM, Paris, France. All rights reserved.


© Éditions du Mauconduit, 2013

© Мария Красовицкая, перевод, 2023

© Издание на русском языке, оформление. No Kidding Press, 2023

* * *

Возвращение в Ивто

Предисловие к новому расширенному изданию

Десять лет назад муниципалитет города Ивто пригласил меня выступить в местной медиатеке. Приехать в Ивто означало вернуться туда, где с пяти до восемнадцати лет я жила непрерывно, а потом, во время учебы в Руане, бывала наездами вплоть до двадцати четырех лет. Мои детство и юность навсегда связаны с этим городом, тогда насчитывавшем семь тысяч жителей, с его улочками, домами и магазинами, с его социальной топографией, в которой кафе-бакалея моих родителей на окраине занимала незавидное место. Об Ивто я и решила рассказать тогда в медиатеке. Объяснить, каким образом — благодаря какому опыту, связанному с конкретными местами в этом городе, с формирующей его иерархией, — он стал неистощимой почвой, питающей мое письмо.

Я не изменила ни слова в первоначальном тексте, но мне захотелось дополнить его архивными материалами, сделать версию 2012 года более наглядной, более осязаемой. Добавим, например, мой табель успеваемости за пятый класс или сочинение, где я описываю воображаемую кухню — за образец я взяла картинку, вырезанную из журнала «Эхо моды», — нагромождая и смешивая то, о чем где-то читала и что считала признаками хорошего вкуса: кресла, картины, джазовую музыку. Сюда явно не вписывается клеенка — единственная реальная деталь. Сегодня, глядя на этот сюрреалистический коллаж, я понимаю, что никак не могла описать «свою любимую комнату в доме»: для меня это была бакалея, и, очевидно, я считала, что под задание она не подходит. А настоящая наша кухня — узкая проходная комната между кафе и магазином, рядом с лестницей, с тазиком на буфете вместо раковины и без водопровода — не была достойна школьного сочинения.

Я решила, что если покажу фрагменты своей переписки со школьной подругой — я уже как-то упоминала ее домашнюю библиотеку и изумление, в которое та меня повергла, — то смогу пролить свет на свою юность — яркий, но в то же время бережный. C Мари-Клод я общаюсь в легкой и шутливой манере, вероятно, желая ей понравиться и быть на нее похожей. Она живет в новом доме в Ле Трэ, ее отец — судостроитель (на верфях работает всё население этого городка на берегу Сены). Она дарит мне последний роман Франсуазы Саган, дает почитать новинки. Когда я называю прошлогоднюю себя «недотепой и конформисткой», под этим надо понимать, что теперь я всё же доросла до некоторого сходства с Мари-Клод. А первые письма, где лейтмотивом звучит тема скуки и скоротечности времени, подтверждают то, о чем позже я напишу в «Женщине» и под одной фотографией: «Мой подростковый бунт был романтическим, как если бы я росла в буржуазной семье». Когда однажды, уже студенткой, я отказываюсь пойти с ней на танцы, потому что коплю деньги [стипендию] на поездку в Испанию, то сообщаю ей об этом по-английски.

И, наконец, после последнего письма — в котором я высказываю желание «передать послание, то есть иной взгляд на мир, через искусство» — приводится выдержка из моего дневника за 1963-й (в тот год я пишу текст, который издательство «Сёй» не станет печатать). Кажется, на этих страницах сформулировано то, что с тех пор навсегда со мной: дилемма любви и письма, желание «отомстить за своих» и долгое время подавляемая тяга к родительскому очагу. К Ивто — дому, куда я всегда возвращаюсь.

Анни Эрно

Предисловие от муниципалитета города Ивто к первому изданию

Мы искренне рады публикации этой книги, стенограммы лекции, которую Анни Эрно прочла в Ивто 13 октября 2012 года. Рады возможности надолго запечатлеть в памяти местного населения это важнейшее культурное событие, которым стало для нас первое официальное возвращение Анни Эрно в места ее детства. Мы также с гордостью отмечаем значительное количество слушателей, собравшихся в зале в тот осенний день. Публика ясно понимала, что эта встреча носит исключительный, «исторический» характер. Ведь нам посчастливилось не только услышать детские воспоминания писательницы, но и понять, каким образом они превращаются в материал для произведений общечеловеческого значения. Мы сердечно благодарим Анни Эрно за этот уникальный опыт.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное