Возвращение в небо

Утром следующего дня мы с Остапченко улетали в Сальск на сбор летчиков-бомбардировщиков, организованный командармом. Зачем понадобилось наше присутствие, поняли, только прибыв на место, когда получили приказ провести воздушные бои с бомбардировщиками со всеми элементами сближения, атаки, выхода из нее. Это потребовалось для того, чтобы помочь летчикам и стрелкам-радистам "пешек" (как называли Пе-2) отработать навыки ведения боя с "мессершмиттами".

- Атакуйте из всех возможных положений! Пусть отбиваются, - сказал нам руководитель сборов.

Мы с Остапченко постарались не ударить лицом в грязь. Такое выделывали в воздухе, что члены экипажей бомбардировщиков выходили из кабин мокрыми. И нападающие и отбивающиеся старались изо всех сил: ведь готовились не к параду - к бою. Эти полеты многое дали не только летчикам-бомбардировщикам, но и нам с Остапченко. Заслужив благодарность, оба накануне 1 Мая вернулись в Ростов. Город готовился к празднику: украшались улицы, площади. Руины постепенно закрывала зелень деревьев.

Первомай принес всем нам большую радость: многим были вручены награды. Наша дивизия одной из первых в Советских Вооруженных Силах получила почетное наименование "Донской". Я был счастлив вдвойне - мне присвоили звание Героя Советского Союза.

Первым меня поздравил Шестаков. В порыве радости и счастья мне очень хотелось обнять любимого командира. Но я вовремя вспомнил, что Лев Львович не любит бурного проявления чувств, и сдержанно поблагодарил его, пожав протянутую руку.

Потом примчался Василий Иванович Моисеев. Он попросту обхватил меня своими крепкими мозолистыми руками, начал восторженно трясти, целовать. Мы оба понимали: в моей награде немалая доля и его заслуг, его труда, добросовестности, верности долгу.

Поздравляли меня весь день. Лишь к вечеру удалось остаться одному, спокойно осмыслить происшедшее. Вспомнил своих командиров, вспомнил друзей, которых уже нет в живых, - Баранова, Серогодского, Тильченко... С глубокой благодарностью думал о Шестакове, Верховце, Амет-Хане, Алелюхине, Ковачевиче, Королеве, Головачеве. Многим я был им обязан. От каждого из них я взял для себя частицу ценного опыта, все вместе они помогли мне приобрести прочные крылья истребителя.

После праздничного ужина я долго бродил с друзьями по ростовским улицам. Мы пели, шутили, смеялись. Давно не было так хорошо, как в тот вечер.

А через несколько дней я вел эскадрилью на новый аэродром. Гостеприимный город, с которым у наших летчиков были связаны самые добрые воспоминания, остался позади. Мы летели навстречу новым боям.

 

Впереди - Украина

Недолго пробыли мы близ Гуково, однако запомнили этот аэродром. Наряду с обычной боевой работой отсюда впервые были совершены полеты над морем. Нам поручили уничтожать на воде катера, баржи, пароходы, которые перевозили боеприпасы и пополнение для нескольких потрепанных немецко-фашистских дивизий, прижатых советскими войсками к морю на Таманском полуострове.

Для нас полеты над морем были в новинку - ни специальной подготовки, ни опыта никто из летчиков, кроме командира полка, не имел. Тем не менее задание командования выполнялось успешно.

Мы с Остапченко отправились в свободный, "охотничий" полет через Таганрогский залив на Ейск. Для нашей пары это была первая "челночная" операция. Предстояло пройтись над водным простором, обстрелять замеченные транспорты врага, приземлиться в Ейске, пополнить горючее и боекомплект, а затем проделать ту же боевую работу, но уже на обратном маршруте.

Море ослепительно сверкало под ярким весенним солнцем. Вокруг был удивительный, безграничный простор. Никаких ориентиров, только синяя-синяя водная гладь.

Остапченко близко подошел к моему самолету, как бы прижался ко мне перед лицом опасности, которую таила лежавшая под нами бездна. Я тоже чувствовал себя не совсем спокойно. Вдруг откажет мотор? Вдруг случится такое, что придется идти на вынужденную? Но какая может быть здесь вынужденная посадка? Это верная гибель... Хотел было спросить у Николая по радио о его самочувствии, но включить передатчик не решился - ото могло помочь врагу обнаружить нас.

Посмотрел в сторону Остапченко. Он держался уверенно. Это меня успокоило. Все опасения, вызванные необычностью полета над морем, сразу развеялись, я обрел прежнюю уверенность, включился в активную работу. И тут же заметил на воде необычную белую полосу. Что это? Чей след? Ага, идет катер. Первая морская цель. Что ж, испытаем и тут свою удачу.

Осмотревшись, убедились, что никакого прикрытия над целью нет, снизились, догнали катер, выпустили по нему несколько очередей. Он начал отстреливаться. Этого мы не ожидали. Зашли еще раз и заставили его навсегда умолкнуть. Второй целью оказалась тяжело груженная баржа, также имевшая на борту зенитно-пулеметные установки. Покончив и с баржой, мы благополучно приземлились на площадке возле Ейска. Зарулив на стоянку, подытожили результаты вылета: проложен новый маршрут, приобретен первый опыт атаки морских целей.