Возвращение в неизвестное

На Элю в этот раз были возложены обязанности поварихи. Она, конечно, могла упереться и отказаться кашеварить, наёмники и сами прекрасно могли справиться с этим делом, но с одной стороны, ей претило сидеть на шее бездельницей, а с другой стороны, изображать богачку, не желающую пачкать свои белые ручки, было даже опасно.

За первый переход она постаралась усвоить тонкости местной стряпни, привыкнуть к новым продуктам и специям, выспросить и прояснить все непонятные для себя бытовые заботы у опытной Олги.

В первый вечер, приступая к готовке, Эля волновалась, как балерина перед своим первым спектаклем. Она прекрасно чувствовала любопытные взгляды не только новых наёмников, но и Коршеня, и даже Глеба и Павла. Эти взгляды лишали её уверенности в себе, делали неуклюжими движения, и заставляли дрожать руки. Она внутренне суетилась, ругала себя, сомневалась, но старалась этого не показывать. Однако потом взяла себя в руки, вспомнила, что она магиня, открыла свой опять зажатый канал и на неё спустилась лёгкость, тот самый кураж, который делал её сильнее.

Коршень краем глаза следил за женщиной. Как и обещал Глеб, она вполне восстановилась. Не больная, не старая и адекватная, всё как и обещано. Она стояла у огня и деловито помешивала большой деревянной ложкой в котле, из которого вкусно пахло на весь лагерь.

– А ты её брать не хотел, – съехидничал мимо проходя Павел, заметив его взгляд.– Не бойся, я не сказал ей, что ты там наговорил про неё, я не мстительный.

Коршень фыркнул, но в душе был Павлу благодарен. Почему-то ему стало важно не обидеть матушку Элину.

Глава 6

Нападение произошло уже на вторую ночь. Эля в момент нападения безмятежно спала в фургоне, закутавшись в одеяло. В вопросах защиты она привыкла полностью полагаться на мужчин. Что-то недалеко грохнуло, и она проснулась. Потом что-то стукнуло где-то совсем рядом, послышались осторожные удаляющиеся шаги, какой-то шум и голоса.

– Всё-таки догнали, – тихо пробормотал лежавший у другой стенки фургона Глеб и уже громче произнёс для неё: – Не выходи.

Он рывком встал, осторожно отогнул ткань на входе и исчез в темноте.

Эля не шевелилась, чувство опасности затуманивало рассудок, зато усиливало её магические способности. Так, сжавшись, она пролежала несколько минут, пока не уловила присутствие человека под фургоном прямо под ней. Его кокон показался ей знакомым.

– Сич, это ты? – позвала она.

– Да, это я. Не бойтесь, матушка Элина, – как-то сдавленно произнёс Сич. – Я вас охраняю, у меня арбалет.

Эля привычно настроилась на его слои и мысленно охнула. Жизненная сила наёмника тонкой струйкой утекала из кокона, свечение тускнело, ментал выдавал полуобморочное состояние. Сич явно был серьёзно ранен.

Эля выпрыгнула из фургона и улеглась на землю рядом с наёмником.

– Быстро в фургон, – недовольно зашипел он.

– Лежи, охраняй меня, а я тут лучше побуду, – буркнула она и занялась его ранами. У него не было сил спорить. Он прерывисто дышал, вцепившись в арбалет и пытаясь удержать сознание.

– Несколько ножевых ранений, одно из них глубокое, парень просто истекает кровью, – поняла магиня. В полной темноте на ощупь она платком перетянула одну кровоточащую рану на руке, а потом закрыла ладонью другую самую глубокую рану, видную ей на коконе, и стала останавливать парню кровь, заодно подпитывая эфирный слой и снимая с него самые тревожные вихри. Тренировки на Пашином теле сейчас очень пригодились.

Недалеко где-то за деревьями мелькнул свет, а раздался пистолетный выстрел, потом ещё и ещё.

– Что это? – прошептал Сич, и только услышав этот вопрос Эля поняла, что этот резкий звук ему не знаком, и мужчина просто не понимает, что это значит. И как объяснить ему этот грохот в двух словах?

– Это… это значит, что всё идёт правильно.

Прошло несколько томительных минут, показавшихся женщине вечностью, а потом какие-то тени заскользили по поляне. Кто это, в темноте было не рассмотреть. Они с Сичем задержали дыхание и прижались к земле.

Одна из теней подошла к фургону и заглянула внутрь. Эля видела лишь смутное очертание фигуры.

– Эля, ты тут? – спросила тень голосом Глеба.

– Фух, – облегчённо выдохнул Сич, роняя от слабости арбалет. – Мы тут.

И затих. Видимо, отключился.

– Всё закончилось. Вы как?

– Я хорошо, а он плоховато, – сказала Эля, вылезла из-под фургона, и в темноте нащупала его руку. – Я что могла сделала. Но у тебя получится лучше.

Её светлое платье было хорошо видно в темноте.

– Чёрт, а маскировка-то у тебя, не очень,– раздался рядом бас Павла.

– Все живы? – спросила она, выдавая свой страх чуть дрогнувшим голосом.

– Мы – все. – Павел выделил это слово «мы». – Они не все.

До рассвета они сторожко сидели втроём около фургона. Глеб как смог, улучшил состояние Сича и теперь тот просто спал. Потом подошёл Коршень и сел рядом.

– Ребята остались в охране, все лошади целы, – коротко сказал он.

Когда начало светать, Эля посмотрела на усталые в грязных разводах и засохшей крови лица.