Возвращение в неизвестное. Книга 2

— Я только заметила, что он изменился. И вы не поверите, но мне даже показалось, что в лучшую сторону. Здесь в замке он вернул себе власть и ответственность. Куда-то спрятался безответственный шалопай, который иногда из него выглядывал. Дэйлин не стал менее активным, более ленивым, ссутулился, оплыл жиром или возраст как-то иначе проявил себя внешне. Нет! Он просто стал заниматься делами, которые оставил в чужих руках на целый год, и выглядел полностью на своём месте. Это был его замок, его долина, его люди и они делали его моложе и активнее. Несколько морщин или седых прядей возможно и появились у него после нашего возвращения, но я их не заметила.

Сента поглядела на мужа.

— А вы? — обратилась Эля к Дэйлину. — Как вы перенесли этот переход к более старшему возрасту? Про прыжок в молодость не спрашиваю.

— А почему нет? Он тоже интересен.

Когда я ушёл в будущее мне было чуть меньше сорока. То есть я стал приблизительно тридцатилетним. Да, сознаюсь, интерес к женщинам сразу увеличился. Но ведь я не подростком стал, у которого от плотских желаний ум за разум заходит. Я уже прекрасно умел себя контролировать и просто занимался решением тех задач, ради которых попал в ту будущую эпоху.

И Сенту я выбрал не потому, что от желаний себя сдерживать не мог, а потому увидел в ней свою пару. Женщину, которая с её умениями и характером, сможет стать мне достойной женой. А это ведь не от возраста зависит. Будь мне сорок лет или даже пятьдесят, я всё равно обратил бы на неё внимание. И да, я считаю большой удачей и божьим благословением, что мы встретились и подходим друг другу по возрасту.

— А ведь действительно, сколько же мне сейчас лет биологически? — Эля в раздумьях посмотрела на друзей. — Я сужу о своём возрасте только по словам Глена. Это он говорит, на двадцать лет мы помолодели или на десять. А фактически ведь я и не знаю точно, сколько мне сейчас лет! Если верить Глену, то мне сейчас чуть больше тридцати. А после следующего прыжка будет двадцать. Но это только цифры. Может, по состоянию организма мне сейчас тридцать пять, или тридцать три, или двадцать девять. Возраст перестал выражаться в числах: вот столько-то летних сезонов я встретила. Нет теперь точки отсчёта. Есть только один бесспорный факт — я опять вернулась в детородное состояние и могу родить ребёнка. Так что можно считать, что теперь у меня нет возраста, а есть самочувствие. И больше ничего.

— Глеб, — обратилась она к другу, — если мы не можем определить даже своего возраста, то как мы понимаем в каком тысячелетии находимся, если летоисчисление ещё не приняли?

— Ну, тут куда проще, чем с человеческим организмом, Эля. У нас есть на что опираться при расчётах.

— На что?

— На звёзды. Они же перемещаются со временем. Я проводил замеры и по тому, насколько поменяли своё расположение звёзды можно понять, сколько сотен лет прошло. И у меня есть карта вашего звёздного неба. Вот вернёмся, всё точнее рассчитаем. Но в чём-то ты права. Когда я говорю, что мы переместились на тысячу лет, это довольно приблизительно. То есть это могло быть и на тысячу пятьдесят лет, и на девятьсот шестьдесят три. Но каждый портал держит свой собственный интервал временного переноса и в какой-то момент схлопывается. И пока мы не знаем почему.

Но вот через сколько лет нас перенесёт следующий портал, мы знаем уже точно. На тысячу двадцать один год.

— Почему такая точность?

— Потому что уже появилось летоисчисление, книги, записи, хроники. Ну и звёздное небо нам в помощь.

* * *

С самого прибытия в замок Лорна жалась к Эле. Сента хотела было поселить её к себе поближе, чтобы быть рядом и чем-то помочь девочке в чужом для неё месте, но Лорна настояла, чтобы жить в покоях рядом с Элей, и хозяйка не стала настаивать. Поэтому первую неделю они, как две сестры или подруги, всегда были вместе: на обедах и ужинах, на прогулках, на вечерних посиделках в гостиной до позволенного подросткам часа, после чего Лорна уходила, а Эля оставалась вести свои важные взрослые разговоры. Их снабдили простой добротной местной женской одеждой и меховой обувью. В замке было достаточно тепло, но по каменным коридорам и галереям гуляли сквозняки.

Мода этой эпохи не придумала ещё корсетов и каких-то особых пышных юбок для повседневной носки, а разница в доходах модниц сказывалась только на качестве выделки ткани и обуви. Тем более, аристократия как слой общества ещё до конца не сформировалась. Графства и герцогства вместе с графами и герцогами пока были в будущем. В этой эпохе единых титулов не было, а существовала собственность, которую надо было защищать. Поэтому Дэйлин и был для всех именно хозяин. Хозяин долины. А Сента, соответственно, хозяйка. Так к ним и обращались. Кроме этого, в ходу уже были уважительное обращение «господин» и «госпожа».

Лорна с непривычки первые дни вздрагивала, когда к ней обращались «госпожа». Всё-таки она была из этой эпохи, все отношения в обществе были впечатаны в голове дочери служанки с детства и госпожой она себя почувствовать ещё не успела.

* * *