Возвращение в Оксфорд

— Я этого не говорила, мисс Шоу. Кто угодно.

Они понуро возвратились в профессорскую.

— Эта… э… выходка укладывается в промежуток времени между концом ужина, когда мисс Пайк потеряла мантию, и моментом, когда я ее нашла, — без четверти час примерно. Было бы удобно, если бы хоть кто-то мог предоставить железное алиби на весь этот период. Особенно после четверти двенадцатого. Наверное, можно установить, у кого из студентов был поздний пропуск до полуночи. Любой, кто входил в колледж поздно вечером, мог что-то видеть.

— У меня есть список, — сказала декан. — А привратник может показать список тех, кто пришел после девяти.

— Это хорошо.

— А сейчас, — заявила мисс Пайк, отодвигая тарелку и сворачивая салфетку, — пора приступать к обычным повседневным обязанностям. Можно мне взять мою мантию — или любую другую?

Она прошла с Гарриет в Тюдоровское здание, где та отдала ей мантию и показала крепдешиновое платье.

— Кажется, я раньше его не видела, — сказала мисс Пайк, — но не могу сказать, что наблюдательна в таких вещах. Похоже, оно на стройную особу среднего роста.

— Нет никаких причин полагать, что оно принадлежит тому, кто принес его в часовню. Как и ваша мантия.

— Конечно, — согласилась мисс Пайк, бросив на Гарриет быстрый взгляд своих пронзительных черных глаз. — Но владелец может привести нас к вору. А разве нельзя — простите, что я вторгаюсь на вашу территорию, — но разве нельзя сделать какие-то выводы из того, в каком магазине оно куплено?

— Можно было бы, — ответила Гарриет, — если бы с него не срезали бирку.

— Вот как, — сказала мисс Пайк. — Ну, мне пора на лекцию. Как только найду свободное время, сразу же примусь за расписание моих вчерашних передвижений. Боюсь, правда, это не очень поможет. После ужина я отправилась к себе в комнату и в половине одиннадцатого уже легла.

Она вышла, надев мантию и шапочку. Гарриет проводила ее взглядом, а потом вынула из ящика лист бумаги. Послание было наклеено обычным способом и гласило:

tristius haud illis monstrum nec saevior ulla pestis er ira deum Stygiis sese extulit undis. Virginei volucrum vultus foedissima ventris proluvies uncaeque manus et pallida semper ora fame.[123]

— Гарпии, — сказала Гарриет вслух. — Гарпии. Тут можно проследить некоторую логику. Но вряд ли Цитата из «Энеиды» Вергилия: Эмили или другие скауты выражают свои мысли Вергилиевым гекзаметром.

Она нахмурилась. Над профессорской сгущались тучи.

Гарриет постучала в дверь мисс Каттермол, несмотря на большую надпись «БОЛИТ ГОЛОВА. НЕ БЕСПОКОИТЬ». Открыла мисс Бриггс — ее лоб был нахмурен, но сразу же разгладился, когда она увидела, кто пришел.

— Я боялась, что это декан, — сказала мисс Бриггс.

— Нет, — ответила Гарриет. — Я пока ничего не говорила. Как пациентка?

— Не очень.

— Ага, — сказала Гарриет. — Его светлость выпил ванну и вернулся в постель?[124]

Она подошла к кровати и склонилась над мисс Каттермол, которая со стоном открыла глаза. Глаза оказались большие, светло-карие, а пухленькому личику больше пошел бы нежно-розовый оттенок. Пушистые каштановые волосы, налипшие на лоб, довершали образ ангорского кролика, который пустился во все тяжкие и ошеломлен результатом.

— Жизнь не мила? — с участием осведомилась Гарриет.

— Не то слово, — простонала мисс Каттермол.

— Так вам и надо, — сказала Гарриет. — Если уж вы решили пить, как мужчина, так, по крайней мере, пьянейте, как джентльмен. Великое дело — знать пределы своих возможностей.

Мисс Каттермол выглядела такой удрученной, что Гарриет расхохоталась.

— Кажется, у вас не очень много опыта в таких приключениях. Слушайте: я сейчас добуду кое-что, что приведет вас в чувство, и тогда мы поговорим.

Она быстро вышла из комнаты и перед внешней дверью почти столкнулась с мистером Помфретом.

— Вы? — сказала Гарриет. — Я ведь вам говорила: никаких утренних визитов. Это создает шум во дворе и вообще против правил.

— Я не с визитом, — ухмыльнулся мистер Помфрет. — Я посещаю лекции мисс Гильярд по конституционному развитию.

— Бог вам в помощь!

— А увидев, что вы идете по двору, я повернулся вам вслед, словно стрелка компаса на север, — оживленно продолжал мистер Помфрет. — О, как суров, правдив и нежен север.[125] Это цитата. Чуть ли не единственная, которую я знаю, так что хорошо, что она подходит.

— Не подходит. О нежности не может быть и речи.

— О! А как мисс Каттермол?

— Страшное похмелье. Как и следовало ожидать.

— Ужасно жаль. Но никакого скандала?

— Нет.

— Благослови вас господь! — сказал мистер Помфрет. — Мне тоже повезло. У моего друга отличное окно. Так что на Западном фронте без перемен. Послушайте! Если я могу чем-нибудь помочь…

— Можете, — сказала Гарриет. Она выхватила у него из рук блокнот, с которым он шел на лекцию, и быстро там что-то нацарапала. — Пусть вам приготовят в аптеке эту смесь, и приносите ее сюда. Не хватало мне идти самой и просить снадобье от цирроза печени!