Возвращение в "Опаловый плес"

— А что еще тут можно думать? Я не говорю, что ты не любил меня. Наверное, любил в какой-то степени, но... по-другому, не так, как мужчина любит женщину, которую он мечтает видеть своей женой. Верно?

Джарра смотрел на нее ошеломленно.

— Скай, ты все не так представляешь.

— Ты только что выразил сожаление по поводу того, что женился на мне. Ведь если бы я не забеременела, ты вряд ли сделал бы мне предложение.

— В то время не сделал бы, — признался Джарра. — Но я влюбился в тебя в первую же секунду нашего знакомства. И с тех пор, если видел какую-то женщину, всегда сравнивал ее с тобой...

И это он называет любовью. Но любит ли он ее по-настоящему? Скай вспомнила про его нетерпимое отношение ко всему, что не есть совершенство. Джарра эстет во всем, он признает только самое лучшее и гордится своими образцовыми достижениями и приобретениями.

— Ты любил мое тело, восхищался моей кожей, волосами, внешностью и не раз говорил мне об этом. А что будет, когда кожа моя станет дряблой, тело состарится, волосы поседеют, поредеют и мужчины перестанут заглядываться на меня и завидовать тебе?

— Мужчины, если они не глупы, всегда будут завидовать мне, при условии что ты останешься моей женой. — Его пытливый взгляд блуждал по ее лицу. — Скай... я знаю, ты отказалась от всего ради моего ребенка. А теперь вот карьера твоя загублена, ребенка нет. И все, с чем ты осталась, — это я. Твоя ненависть ко мне вполне понятна и объяснима, и я не виню тебя...

— Я же сказала, что не испытываю к тебе ненависти, — дрожащими губами произнесла Скай.

— Твои поступки говорят яснее слов. — Он бросил взгляд вокруг, как бы напоминая, что она покинула его и «Опаловый плес», удалившись аж за океан.

Скай, глядя на мужа, моргнула, щурясь от яркого света. На фоне сверкающего моря за его спиной глаза Джарры, в которых затаился гнев, казались почти черными.

— Я не убегала от тебя, Джарра, — попыталась объяснить она. — Просто мне требовалось время. Я... Наверное, мне, как зверьку, нужно было спрятаться и где-нибудь в укромном уголке зализать свои раны.

— Я старался помочь...

— Знаю. Я же говорила, что не виню тебя.

— Даже за то, что меня там не было? — тихо спросил он и, не получив ответа, продолжал: — Я сам виню себя, Скай. Ругаю себя день и ночь с тех пор, как вошел в больничную палату и увидел тебя — холодную, потерянную, одинокую. И понял, что это из-за меня.

ГЛАВА 17

Твердая скорлупа, которую Скай сознательно нарастила вокруг своего сердца, чтобы защититься от нестерпимой боли, дала трещину. Джарра прежде даже не намекал на то, что в чем-то чувствует себя виноватым.

Разумеется, он скорбел о сыне. И за нее переживал. Он глубоко сожалел, как она догадывалась, о том, что неотложные дела на ферме не позволили ему провести с ней последние недели перед родами, что планы его сорвались и он в результате не выполнил данного обещания. Но она и помыслить не могла, что за все происшедшее он корит себя. Винить уж скорее следовало бы сложившиеся обстоятельства и Его Величество Случай. Скай умом это понимала и убеждала себя не обижаться на мужа за его невольное отступничество. Неразумно, глупо наказывать его за то, над чем он был не властен.

Она облизала губы.

— Ты же не мог знать, что роды начнутся преждевременно.

— Конечно, нет. И мне пришлось отослать тебя. Иначе было нельзя. Но в следующий раз — если это произойдет — я буду с тобой от начала до конца. Клянусь могилой нашего сына.

Трещина расширилась.

— Я действительно... очень обиделась, — призналась Скай, только теперь осознав, как глубоко ее задело «предательство» мужа. — Я понимала, что несправедлива к тебе, но тебя там не было, а ты мне был так нужен... — она умолкла, так как в горле засаднило от невыплаканных слез гнева, горечи и пронзительной душевной боли.

Лицо Джарры на мгновение исказила мучительная гримаса.

— Прости, Скай, — выдавил он с такой натугой, будто кто-то выдергивал из него слова.

Джарра сделал к ней еще один шаг и остановился. Она так часто отвергала его, что он не осмеливался дотронуться до нее.

— Я знаю, что ты, должно быть, тоже горюешь о нашем сыне. Но ты никогда... никогда не показывал этого. Казалось... ничто тебя не трогает.

— А что мне еще оставалось делать? — сипло произнес он. — Конечно, я очень горевал о нашем сыне. И еще больше страдал за тебя. И с ужасом наблюдал, как медленно разваливается наш брак. Но ведь жить как-то нужно.

— Да, — отозвалась Скай. — Это, конечно, глупо, нечестно, позорно с моей стороны, но, думаю, я негодовала на то, что ты такой сильный, выносливый... не чета мне.

— Не чета? — Джарра в отчаянии тряхнул головой. — Скай, я пытался быть сильным ради тебя. Ты так мужественно переносила горе, так старалась наладить нормальный образ жизни, хотя было ясно, что у тебя ни чуточки не лежит к этому душа. Не думаю, что тебе стало бы легче, если бы еще и я разнылся.

Чтобы Джарра разнылся? Это исключено.

— Мне казалось... ты просто списал нашего мальчика со счетов...

— Списал со счетов? — ошеломленно переспросил Джарра.