Возвращение в "Опаловый плес"

В это время года большинство домов на побережье пустовало и пляж часто находился в полном распоряжении Скай, но иногда рыболовы-любители забрасывали на ночь удочки и рано утром приходили проверять улов.

Она бежала по кромке моря, уклоняясь от пенящихся языков волн, наползавших на сухой песок, но порой из-под ног вылетали соленые брызги.

Вдруг взгляд ее упал на цепочку отпечатков лошадиных копыт — глубоких и отчетливых, — идущих от воды, словно из моря выступила невидимая лошадь. Скай остановилась как вкопанная и несколько секунд недоверчиво смотрела на следы, потом раздраженно тряхнула головой, недовольная своим чрезмерно живым воображением.

Кто-то с утра объезжал на берегу лошадь. Что тут необычного? Разве это впервые? Возможно, ее подсознание зарегистрировало во время сна цокот копыт и немедленно состряпало глупое видение.

— У тебя все хорошо, Скай?

— Конечно, мама. — Скай, стискивавшая трубку телефона, чуть разжала пальцы, стараясь контролировать голос, чтобы в нем не проскальзывало и намека на раздражение или недовольство. — У меня все замечательно, — солгала она, опускаясь на стул возле телефона на стене, чтобы унять неистовое биение неожиданно расходившегося сердца.

— Как ты там живешь одна? — обеспокоенно поинтересовалась Женель Тейлор. — Может, мне все-таки приехать?

— Спасибо, не нужно. — Реплика прозвучала несколько резче, чем ей хотелось бы. — По правде говоря, мне какое-то время лучше побыть одной. Я… Я набираю форму, прихожу в себя. — Физически и душевно надеялась Скай. Да, это сущая правда, убеждала она себя. — Тренируюсь, отдыхаю на пляже.

— Зимой? — скептически уточнила Женель и вдруг встревожилась: — Ты ведь не купаешься?

Скай рассмеялась — почти естественно.

— Нет, не купаюсь. — Хотя ей приходила в голову мысль бросить вызов зимней волне, погрузиться в соленую воду, отдаться телом на милость леденящему холоду, сковавшему ее душу. Но еще не окончательно утраченное чувство самосохранения нашептывало ей, что если она уступит своему безрассудному желанию, то, возможно, не сумеет вырваться из мощных, но равнодушных объятий моря.

— Зря ты не осталась с нами в Окленде. Мы бы заботились о тебе, — посетовала мать.

Скай пыталась жить с родителями, но в отчем доме она задыхалась, а выказывать неблагодарность ей не хотелось. Так и не оправившись от потрясения, она уехала.

— Я знаю, — тихо промолвила она. — Но это не то, что мне нужно.

— Ты уверена, что одиночество тебе на пользу? — прямо спросила Женель. — Не только ты страдаешь.

Скай закрыла глаза, не в силах отвечать: к горлу подступил комок.

— Скай? Родная, я не хотела причинить тебе боль, поверь мне… Я знаю, что тебе тяжело. Я не хочу вмешиваться, но мне кажется…

— Мам, не надо! — перебила ее девушка. — Прошу тебя. Я понимаю, что ты пытаешься помочь, но… это бесполезно.

— Ты еще не оправилась, — запричитала мать. — Если бы ты только позволила нам…

— Скоро у меня все будет хорошо. — Скай стиснула зубы. — Пока, конечно, тяжело. Но ведь это естественно. Разве нет?

— Да, разумеется, — отозвалась мать. — Что-нибудь… слышно от Джарры?

Скай сглотнула слюну.

— Да. — Правда, это было неделю назад, хотя прежде он всегда строго соблюдал формальности. — Да, он… поддерживает связь. — Когда зазвонил телефон, Скай подумала, что это он. Потому, собственно, у нее так и загрохотало сердце, а ладони увлажнились, когда она сняла трубку.

На другом конце провода наступило напряженное молчание, но уже через несколько секунд Женель продолжала:

— Отец просит передать, что любит тебя. Если что-то нужно и это в наших силах… ты только скажи, хорошо?

— Непременно, — пообещала Скай. — Я и так вам уже стольким обязана.

Она знала, что родители безгранично любят ее и готовы горы свернуть, лишь бы видеть дочь счастливой. Но никто не вернет ей того, что она потеряла.

Повесив трубку, Скай опустила лицо в ладони и несколько раз глубоко и судорожно вздохнула, затем, стиснув зубы, уставилась пустым взглядом в пространство. Наконец она выпрямилась и покинула гостиную, направляясь к лестнице, ведущей в подвал, где стоял тренажер.

Она посещала тренажерный зал дважды в день. В общем-то тренировки не доставляли ей особого удовольствия, но эта процедура являлась неотъемлемой частью ее дневного распорядка на протяжении многих лет, а в данный момент душевное напряжение могли снять только бездумные утомительные физические упражнения.

Ее отец был работником дипломатического корпуса Новой Зеландии и дом на побережье приобрел отчасти из желания вложить капитал, отчасти для того, чтобы семье было где остановиться, когда он возвращался на родину в отпуск или в ожидании нового назначения.

Здесь отец целыми днями разгуливал в шортах и босиком, посвящая досуг рыбной ловле, а мать писала этюды, сидя под пляжным зонтиком, или работала за мольбертом в гостиной, время от времени удаляясь в кухню, чтобы на скорую руку состряпать обед для семьи.