"Возвращение в Рай" и другие рассказы

Любая историческая эпоха есть перепутье, с которого надо двигаться в одну из предлагаемых историческим моментом сторон. Стороны эти предварительно еще предстоит распознать, разглядеть. В этом труде и заключается умная задача любого поколения. Эта задача не решается корпоративно, то есть одними интеллектуалами, или одними политиками. От ее решения зависят судьбы великого множества людей. Следовательно, великие множества и должны быть вовлечены не в говорильню, убивающую время, а в толковый смыслообразующий разговор. Думаю, что именно такого серьезного разговора интуитивно ждет простой человек. Прошли те времена, когда, увидев на экране батюшку, мы думали: «Этот наш». И тепло нам становилось. Сего малого тепла на согрев больше не хватает. Теперь нужно, чтобы человек послушал, помолчал и прореагировал: «Вот этот, с бородой, дело говорит. А эти — как обычно».

Автор сих строк искренно считает, что мы живем во времена, требующие не массового бегства, но соборных трудов. Бегство же остается, как и в минувшие века, за искателями подлинного монашества и подражателями Илии и Крестителя. Остальным нужно свидетельствовать веру словами и делами, не гнушаясь при этом грязной работы и не отказываясь по необходимости «райские ризы замарать». К таким тяжелым и неблагодарным видам работ, чреватым столкновением с грязью особого рода, автор относит также апологетическую и проповедническую деятельность в медиапространстве.

ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ ПАВЛА ИВАНОВИЧА?

Знаете ли вы Павла Ивановича? Какого, спросите? Ну, как же! Милейшего человека средних лет, приятного обращения, не то чтобы толстого, но и совсем не худого. Не очень высокого, но вовсе и не низкого. Неужели не вспомнили? Да Чичикова же! Чему вас только в школе учили? С тех пор как бричка с кучером Селифаном умчалась из города М, Павел Иванович не растворился, не канул в Лету, никуда не исчез. В русской жизни, как в зеркальной комнате, Чичиков стократно отразился в каждом из зеркал и стал почти вездесущим. Николай Васильевич специально наделил Павла Ивановича чертами типическими, расплывчатыми, общими. Автор творческим чутьем уловил будущее. Он понял, что Собакевичи и Маниловы нуждаются в сохранении для грядущих потомков. Типы эти уже тогда были исчезающими и нуждались в детальном и тщательном увековечивании. Их фигуры, манеры, голоса и причуды Гоголь прописывает с той тщательностью, с какой египтяне древности мумифицировали усопших, помещая каждый орган в специальный глиняный коноб, и только мозг выбрасывали вон, поскольку не знали о его функции. А вот главного героя автор пишет, как импрессионист — широкими мазками, не вдаваясь в детали, но создавая яркое чувство: «Этого господина я знаю». Гоголь чувствовал — будущее за Чичиковым, Чичиков — хозяин настоящей и будущей эпох.

Пока он вынужденно улыбается, обделывая делишки, пока он еще шаркает ножкой. Но это пока. В будущем он преобразится и приосанится. Это сегодня он один — и вынужден мелькать на фоне мелкого и крупного люда. Будет время, когда Чичиковых будет много и уже народ, мелкий и крупный, будет сновать на их фоне. Вот потому и не прописан детально портрет Павла Ивановича, что предстоит ему стать лицом типическим, с чертами общими. Что, собственно, и совершилось уже.

* * *

Чичиков — это русский капиталист периода первого накопления капитала. Его главная черта — умение делать деньги из воздуха. Пусть американские Форды проповедуют о том, что ключ к богатству не золотой, а — гаечный. Чичиков — человек русский, с глубоким чувством национальной гордости и соответственным презрением ко всякой «немчуре». Заниматься изобретательством, улучшением производства ему недосуг. Долго, да и ненадежно. Деньги нужно брать умом и сразу.

* * *

Пишу и думаю: уж не являются ли «Мертвые души» настольной книгой у творцов ваучерной приватизации, дефолтов, купонов, бартерных схем — словом, у тех, кто обогатился в известные времена за одну ночь или за неделю, оставив народ с фигурой из трех пальцев? Если да, то я снимаю шляпу. У бедных работников гусиного пера или шариковой ручки всегда найдется довольно снобизма для взгляда сверху вниз на плохо образованного миллионера. А ну как миллионер потому и с миллионами, что хорошо знаком с классикой и читает ее не для отдыха, а для жизни?

Иудину страсть к деньгам назвал корнем всех зол (1 Тим. 6, 10) еще святой апостол Павел. Деньги открывают доступ ко «всем тяжким» и именно за это ценятся. В последней главе первого тома «Мертвых душ», где впервые сообщаются подробности биографии Чичикова, не зря говорится, что деньги сами по себе наш герой не любил. Он не был скупым рыцарем и вообще рыцарем не был. Жизнь в нищете и ежедневные походы в подвал, где в бликах сального огарка в сундуках мерцает злато, были не по нему. Он, скорее, поставил бы подпись свою под фразой Филиппа Македонского, сказавшего, что осел, груженный золотом, откроет ему ворота любой крепости.