Возвращение в Тооредаан

Моё третье послание, дорогая кузина, полагаю, весьма заинтересует тебя и твоих подруг, ибо в нём будет описание одного великого города, одного подобия рыцарского турнира и даже одного монарха!

Итак, едва войдя в Срединное море, мы сразу направили носы своих кораблей к древним берегам некогда Великой Империи. А конкретнее — туда, где билось и всё ещё продолжает биться её сердце, знаменитейший из городов, Старая Мооскаа.

— Но, — возможно, воскликните вы, тыкая изящным пальчиком в географический атлас, — ведь Мооскаа, это не совсем по пути. Неужели не рациональнее было бы сначала навестить несколько княжеств и царств, входящих в Союз народов и лежащих куда ближе к проливу Ворота?

— С дипломатической точки зрения — нет! — отвечу я вам, — ибо Мооскаавская Сатрапия всё ещё является самым большим и сильным государством региона. А вежливость требует, входя в дом, первым делом поздороваться с хозяином, и лишь потом начинать общение с его домашними. И потому — первым делом, Старая Мооскаа!

Должен сразу тебя предупредить, что «Старой» зовём её только мы, жители иных земель, как бы пытаясь разъяснить, что имеем в виду именно тот самый, первый город Мооскаа, расположенный на Северной земле, а не на нашем Западе или на Южном континенте. Но сами местные жители, чья заносчивость вошла в легенды, коли ты посмеешь в их присутствии так обозвать этот город, только обдадут тебя ледяным презрением. Ибо для них существует только одна Мооскаа — истинная. А все остальные города с подобным названием, они даже не подделки, а так, курьёз и насмешка над Идеалом!

Увы, даже будучи патриотом нашего славного Тооредаана и гордым жителем Западной Мооскаа, я не могу не отметить, что в подобном отношении есть толика правды. Город действительно велик! И по сравнению с ним наша замечательная столица — лишь маленький провинциальный городишко.

Вот лишь краткое описание тех достопримечательностей, что я успел увидеть за время нашего посещения Мооскаа…

(…)

…И это только краткое описание сокровищ архитектуры, памятников древности и просто занятных диковинок этого великого города, что встречаются тут буквально на каждом углу! И хотя мой рассказ о них и занял целых два листа, полагаю, я всё ещё не наскучил тебе и обществу твоих прекрасных подруг.

Надо сказать, что моё самолюбие Тооредаанца весьма потешило то, как самовлюблённые мооскаавцы приветствовали нашего национального героя, славного генерала оу Дарээка. Даже создаётся такое впечатление, что его тут любят куда сильнее, чем в наших краях. Чему, впрочем, по здравому размышлению, пожалуй, не стоит удивляться. У нас он не только герой и гордость нации, но ещё и командир неких воинских частей, правитель, и что ещё ужаснее для него — придворный, входящий в ближний круг короля. Оттого-то у нас есть множество людей чем-то им обиженных, недовольных его решениями или просто завистников и соперников. В Старой Мооскаа же он — лишь популярная личность, которого рады приветствовать буквально все, от обычного портового нищего, певшего, в надежде получить звонкую монетку, хвалебные оды генералу, едва только мы сошли с корабля, и до самого сатрапа, который, впрочем, заслуживает отдельной главы моего повествования.

Итак — Ваася Седьмой, чья родовая линия наиболее близка к династии последних Императоров, правящих той великой страной, что некогда объединяла почти всю известную Ойкумену прошлых веков… В силу своей дипломатической службы, я повидал немало разных правителей. Начиная от магнатов Кредонской республики и царьков крохотных княжеств Южной Земли, и заканчивая нашим великим королём, чьими гордыми подданными мы все имеем счастье пребывать. И потому смело могу сказать, что Ваася Седьмой довольно резко выделяется в общем ряду всех этих неординарных личностей. Вопреки сложившимся представлениям о сатрапах, как о неких небожителях, закутанных в золотое шитьё, недвижно восседающих на золотом троне, у которых даже проход из спальни в столовую обставляется, как парадное шествие с сотней человек свиты, отрядом гвардейцев, небольшим оркестром и десятком танцовщиц, Ваася показал себя человеком весьма простым в обращении, очень энергичным и даже порывистым и нетерпеливым. И в то же время, его облик, манеры и какая-то особая аура, витающая вокруг, не позволяют ни на единую секунду забыть, что перед тобой правитель огромного государства!

И да, я прекрасно понимаю, что буду навечно проклят вашим кружком прекраснейших из прекрасных, коли посмею воздержаться от описания внешности таинственного монарха Сатрапии, о котором так много судачат в последнее время на каждом клочке суши нашего бренного мира. Что ж, Ваася весьма юн, ибо, как известно, его жизненный путь едва только успел преодолеть рубеж двадцатилетия. Высок, черноволос. Карие глаза, прямой с маленькой горбинкой нос и решительный подбородок выдают в нём потомка выходцев с Южной Земли. Впрочем, черты его лица довольно миловидные, а внешность самая располагающая. На высоком челе читается изрядный ум и даже врождённая мудрость правителя огромной державы, но глаза полны веселья, а губы то и дело растягиваются в задорной улыбке. Впрочем, возможно, всё это вызвано встречей с оу Дарээка, которому выпала редкая и необычайно великая честь быть близким другом целых двух монархов — нашего славного короля и правителя Сатрапии. О том, насколько искренняя эта дружба, ты, дорогая кузина, можешь судить по тому, что, по его собственному признанию, Ваася Седьмой бросил свои научные изыскания и примчался в Мооскаа, едва узнал, что наш генерал собрался посетить его столицу! Мне даже сложно передать необычайно высокий уровень подобного знака внимания, ведь обычно даже официальные делегации таких значительных государств, как наше отечество или Кредон вынуждены неделями, а то и месяцами томиться в ожидании высочайшей аудиенции!

Что ещё рассказать тебе о внешности сатрапа? Одевается он весьма изысканно, внешняя простота лишь оттеняет и подчёркивает безумную дороговизну фесткийского шёлка, из которого построен его камзол, а кружева и золотое шитьё одежд столь удивительны и совершенны, что даже пуговицы из огромных бриллиантов на их фоне кажутся вполне уместным дополнением и не выделяются из общей гаммы. Как я уже и говорил, держится он весьма просто. Однако же простота сия сравни «простоте» его одежд — изысканная вежливость человека, имеющего власть повелевать судьбами миллионов! К недостаткам внешности монарха Сатрапии, я бы, пожалуй, отнёс излишний загар на лице, короткую «солдатскую» стрижку и некоторую грубоватость кистей рук. Всё это скорее пристало работающему в поле подёнщику, нежели изысканному аристократу, способному перечислить всех своих предков за последние три тысячи лет. Впрочем, объясняются подобные странности страстью к научным изысканиям, кои ведёт этот достойнейший монарх, успевающий сочетать управление огромной страной с достижениями в науке. С изрядным изумлением я узнал, что Ваася Седьмой и сам не пренебрегает взять в руки лопату и ковыряться в земле под палящим солнцем в поисках «сокровищ». И если бы я не услышал это из уст самого монарха, пожалуй, даже счёл бы подобное сообщение злонамеренной клеветой!

Кстати о «сокровищах» и о том, почему я беру это слово в кавычки. По требованию Вааси мы посетили зал, в котором были собранны его находки последнего времени. И честно говоря, на меня они не произвели сильного впечатления. Какие-то разбитые горшки, поеденные ржавчиной и временем куски металла, костяные пуговицы и прочий мусор. Но оу Дарээка, кажется, и впрямь ими искренне заинтересовался, и рассуждал об этих невзрачных предметах со знанием дела, пусть и повторяя при этом время от времени фразу «я всего лишь дилетант».

Кстати, из разговоров я понял, что в окружение монарха Сатрапии входит ещё один наш соотечественник, некий профессор Йоорг — ещё один ресурс, недооценённый нашей дипломатией, о чем я, конечно же, непременно упомяну в своём официальном отчёте. Ваася Седьмой неоднократно упоминал профессора в разговоре и даже сообщил, что оставил на него руководство «раскопками» на время своего пребывания в столице, что показывает, насколько он доверяет этому человеку. Кажется, этот Йоорг — близкий знакомый оу Дарээка, что, впрочем, ещё необходимо уточнить.

Что, дорогая Юстиин, рассказать тебе о Дворце мооскаавского сатрапа? Увы, для его описания мне придётся заполнить свою чернильницу горькими слезами. Горькими слезами жалости к нашему дорогому Тооредаану, который я всё равно почитаю величайшим королевством мира! Но привычка и вкус к роскоши, культивируемые на протяжении тысячелетий — это то, о чем бесполезно рассказывать, понять это можно только прочувствовав на собственном опыте негу шёлковых простыней, изумляющую предупредительность слуг, кажется, и впрямь способных читать мысли и желания тех, кому прислуживают, и немного привыкнув к тому, что занавеска на твоём окне может стоить дороже дома какого-нибудь небедного горожанина. Прохладная вода льётся прямо из фонтана в твоей комнате, а сквознячок, несущий спасение от удушающей жары, возникает по твоему собственному желанию. Есть и ещё множество приспособлений, создающих комфорт, настолько удивительных, что их воздействие кажется колдовством.

А какие виды открывались из окон моих покоев! Кажется, что каждая травинка, каждый листик и цветок в саду мооскаавского монарха растут строго по указаниям придворных художника и архитектора. Деревья и кусты стоят стройнее гвардейцев на параде, а бросаемые ими тени рассчитаны до вершка опытнейшими астрономами и математиками. А весь дворцовый комплекс… Поистине, это отдельный город, в котором счастливейший из смертных мог бы прожить всю свою жизнь, так ни разу не ступив за ограду этого рая на земле! Что говорить о картинах и статуях самых известных художников истории, кои просто висят в коридорах дворцов подобно портретам бабушек и дедушек, украшавших стены нашего поместья… Если даже салфетки для вытирания рук, которые подавали нам за трапезой, изготовлены из тончайшего аэрооэсского хлопка, а вышитый на них узор столь изыскан и причудлив, что право, я не постыдился бы повесить такую салфетку на стену в дорогой раме в качестве украшения своего жилища. А тут это всего лишь салфетка!

Но нет, право же, уволь меня от описания интерьеров и обстановки дворца. Ибо мой талант литератора слишком ничтожен, чтобы говорить о подобном великолепии! Здесь нужен кто-то из величайших поэтов прошлого, ибо тут, кажется, даже самые простейшие предметы, вроде вилок или колокольчика для вызова слуг, есть шедевры искусства, выполненные из самых дорогих материалов. А каждый вензель, каждая завитушка, украшающие их — примеры работы Гениев.

Должен тебе сказать, что генерала, меня и оу Огууда, ещё одного нашего спутника, поселили в ближних покоях самого монарха! Честь, которая почти никогда не выпадает на долю простых смертных. А самого оу Дарээка сатрап удостоил ужина практически с глазу на глаз, ибо кроме них двоих там присутствовал только ближайший советник монарха оу Лоодииг, о котором, вероятно, ты слышала. Много бы я отдал только за то, чтобы краешком уха услышать, о чем говорили эти великие люди! Но увы — ужин, затянувшийся на половину ночи, проходил за закрытыми дверями, и посторонних на него не пустили бы, пусть бы даже они и угрожали лопнуть от любопытства, испачкав дивные интерьеры дворца.

Однако чуть позднее я обратил внимание, что этот оу Лоодииг, который является, по-сути, вторым по политическому весу человеком Сатрапии, не слишком-то доволен тем расположением, которое его правитель высказывает нашему генералу. Только этим я и могу объяснить его навязчивые приглашения посетить некий турнир, на котором «соберутся все лучшие бойцы мира», которыми он неустанно атаковал нашего оу Дарээка. По странным обычаям Мооскаа, доступ к этим простонародным забавам всесильному монарху этой страны закрыт. Так что я склонён отнести эту навязчивость к желанию оу Лоодиига отделить нашего генерала от своего монарха. Ох уж эта бессмысленна ревность придворных! Подчас куртизанки не бьются с таким остервенением за внимание богатого клиента, как некие величественные министры и царедворцы сражаются за снисходительный взгляд сюзерена!

Но так или иначе, а турнир этот нам пришлось посетить. Я, как ты вероятно знаешь, не слишком хорош со шпагой или каким иным видом оружия. Моя стезя — общение посредством слов и убеждений, нежели хладного железа и пушечных залпов. Так что ничего существенного о проходящих схватках я тебе сказать не смогу. Пусть об этом рассуждают знатоки.

Пожалуй, я бы мог рассказать тебе о публике, заполонившей огромный стадион, в коем проходило всё это действо. Мооскаавцы как всегда оказались шумны, дерзки и склонны пренебрегать манерами, ибо уверены, что это именно они изобрели вежливость и даровали её окружающим их город народам, а потому сами имеют полное право не следовать всем этим условностям и предписаниям. Кажется, если бы не охрана из дюжих гвардейцев, они бы затолкали локтями даже нас — гостей сатрапа. А уж что они вытворяли, сидя на трибунах! Несчастный участник ристалища, коему выпадало невезение чем-то им не понравиться, подвергался столь жестоким насмешкам и оскорблениям, что я бы, пожалуй, на его месте после такого немедленно покинул бы не только город, но и страну. Не меньшая брань сыпалась и между сообществами болельщиков, поддерживающих того или иного игрока, представлявшего какой-то отдельный район города или землячество. Порой даже дело доходило до драк, куда более ожесточённых, нежели на арене, что, кажется, тоже входило в программу развлечения. По крайней мере, оу Лоодииг и оу Дарээка смотрели на всё это буйство с улыбками и снисходительностью взрослых, наблюдающих за детскими забавами. Впрочем, мне показалось, что весь этот турнир не слишком увлёк нашего генерала. По большей части он был занят беседой со своим мооскаавским приятелем, довольно известным наёмником и мастером клинка Гуусом Лии, либо просто погружён в свои думы.

Заинтересовался он, пожалуй, лишь единожды. Причём даже не схваткой благородных фехтовальщиков, а выступлением уж и вовсе простонародных борцов. Впрочем, тот поединок и впрямь был весьма выдающимся, ибо контраст между габаритами его участников был уж очень разителен. Настоящий человек-гора боролся против человека весьма посредственной комплекции и потерпел от него ужаснейший разгром. Что, кажется, вызвало невероятную бурю эмоций у всего стадиона и немедленно возвело этого коротышку в ранг местных героев.

Оу Дарээка, весьма внимательно и даже с заметным волнением наблюдавший за этим поединком, даже счёл нужным поинтересоваться личностью борца. И сидящий рядом с нами оу Лоодииг, назвав нам какое-то ужасное варварское имя, пояснил, что данный участник — горец из далёкой северной провинции Сатрапии.

— Даар, — пояснил он нам. — Весьма плохо исследованные земли. Там, говорят, ещё сохранились народы, до самого последнего времени не знавшие металлов. Они живут в довольно замкнутых общинах, почти не говорят на имперском, а подчас кажется, что и все три тысячи лет существования Империи прошли мимо их внимания. Однако же, эти люди славятся, как сильные колдуны, искусные воины и мастера, обладающие подчас уже давно забытыми нами умениями вроде искусства обрабатывать камни, пользоваться пращой и другим давно не используемым оружием, а то и вовсе обходиться без всякого оружия. Что нам сейчас и продемонстрировал данный боец… Когда вы, оу Дарээка, с вашим другом оу Готором показывали как-то раз умение биться без оружия, я весьма заинтересовался подобным мастерством. Как вы понимаете, в силу специфики ведомства, что я возглавляю, подобные навыки могут оказаться моим сотрудникам весьма не лишними. И вот, как видите, удалось найти подобного уникума.

— Действительно. Очень хороший боец, — подтвердил слова оу Лоодиига наш оу Дарээка. — Я бы даже, пожалуй, не прочь был бы с ним пообщаться. Это возможно устроить?

— Хотите увести мою находку, чтобы обучать своих фааркоонских егерей? — рассмеялся оу Лоодииг и шутливо так погрозил пальчиком. Хотя, насколько я знаю, подобные люди не склонны к шуткам, и все их слова стоит воспринимать весьма серьёзно. — Увы, дорогой Ренки (он называл нашего генерала так, подчёркивая их близкую дружбу), этот дикарь почти не знает имперского. Мне сообщили, что даже сопровождающие его даарские стражники с трудом понимают, что говорит их подопечный. Впрочем, я посмотрю что можно сделать, однако, думаю, вас ждёт разочарование.

Позже этот дикарь провёл ещё одну схватку, так же сильно понравившуюся публике. Я даже слышал, как один из гвардейцев, охранявших нашу трибуну, сказал другому: «Смотри, он гоняет нашего чемпиона ногами, как хозяин дворовую собачонку!» Впрочем, битва закончилась ударом кулака в голову, коий и поверг мооскаавского бойца на пол, а дикарь, под восторженный рёв публики, был провозглашён победителем.

Позже нас закружила цепь балов и торжественных приёмов, о которых, дорогая кузина, я отпишу тебе позже, ибо глаза мои уже слезятся, а рука дрожит, пятная безупречную чистоту листа жалкими кляксами.

Итак, до скорой встречи, дорогая кузина Юстиин.

Твой брат и друг Аалаакс.