Возвращение в Тооредаан

— Ну-ну… — как-то неопределённо бросил оу Каб. — Кстати, вот, тут вам почта пришла. К тому же, полагаю, вам не помешает и ознакомиться с циркуляром центрального отделения Бюро провинции.

Переполненный самыми нехорошими предчувствиями, оу Наугхо взял протянутые ему документы и начал читать. Содержание обоих бумаг было примерно одинаковым. И немного объясняло присутствие коменданта и внезапную откровенность полусотника. Документы отчасти вдохновляли честолюбивого десятника, ибо подтверждали, что порученное ему расследование действительно важно и им интересуются на самых верхах. Но и вызывали изрядную досаду: о его деле прокричали на весь свет. И теперь, помимо потери столь приятной сердцу самостоятельности и отвлечения внимания на неизбежную бюрократию, под ногами у него ещё и начнёт путаться множество посторонних лиц, включая даже гражданских чиновников, желающих отличиться. Да и существует большая опасность, что какие-нибудь честолюбивые офицеры БВБ попробуют сунуть свой нос в расследование и перехватить все лавры за его раскрытие. Так что Игиир мысленно поздравил себя с тем, что был осторожен и немногословен с полусотником оу Кабом.

— Что ж… — старательно сохраняя спокойствие, сказал он внимательно наблюдающим за ним офицерам. — Я тут как раз за тем, чтобы отправить запрашиваемые отчёты. И поверьте, я упомянул в них о той помощи, что оказали мне вы в этом деле. Не сомневаюсь, что если бы мне понадобилась ещё какая-нибудь помощь, я бы получил её от вас обоих и без всяких циркуляров из Даара… Однако что вы обо всем этом думаете, господа? — Игиир постарался частично сменить тему. — Не слишком ли всё это… масштабно? Я вот, признаться, пока и сам не очень понимаю, зачем охочусь за этим человеком. Его оружие, конечно, довольно впечатляюще, однако едва ли уж на сотую долю настолько эффективно, чтобы внедрять его в армии или где-то ещё. В конце концов, многоствольные ружья и пистолеты известны довольно давно. Однако в армии особого распространения не получили, ибо мощность залпа компенсируется долгим временем заряжания. Да и не пытался бы чужак быть таким скрытным, коли и правда обладал бы настоящим чудо-оружием.

— Хм… Возможно, оружие тут как раз и ни при чём, — усмехнулся полусотник оу Каб. — Вы, юноша, слышали, что нынче Мооскаа обуяла мода на всяческие чудеса и загадки? И даже будто бы наше Бюро не осталось в стороне от этого поветрия?

— Думаете, моё дело может каким-то образом быть связано с пропажей невесты Вааси Седьмого? — изумился оу Наугхо. — Однако ж, где Даар, а где сатрап? И при чём тут какой-то дикарь с непонятным оружием?

— Некоторые вещи нашему брату лучше вообще не знать, — усмехнулся полусотник Каб.

— А я вот, признаться, как-то вообще не сильно знаком со всей этой историей, — вдруг влез в разговор комендант. — До нашей глуши порой даже сплетни не доходят… Хм, может просветите? Перескажу вечером своим девочкам, они будут в восторге.

— Да я, тоже, знаете ли, не слишком осведомлён, — осторожно ответил оу Наугхо, к которому комендант явно и адресовал свою просьбу… Весьма подозрительную просьбу. Ибо болтать о делах, а уж тем более о сердечных делах монарха и его семьи было делом небезопасным. Один донос, и оу Наугхо отстраняют от дела, которое благополучно перехватывает какой-нибудь офицер Бюро, оказавшийся поблизости — полусотник оу Каб, например. Но и не ответить, сославшись на незнание — тоже чревато. У коменданта и полусотника, внезапно подозрительно сблизившихся, хватало возможностей напакостить молодому офицеру. — Хотя, конечно, когда появилась эта таинственная девушка и очаровала нашего монарха, я ещё был в Мооскаа, в Училище, и не мог не слышать разговоров. Благо, Мооскаа это гудящий улей из сплетён, болтовни и вранья, а тамошним жителям будто и других дел нет, кроме как почесать языки о жизни высшего света. Там каждый подмастерье или мальчишка-лоточник с таким небрежным видом упоминает в разговоре имена герцогов и графов, будто сам является переодетым принцем. А каждая нищенка готова забросить все свои дела, чтобы обсудить с подружкой, кто с кем из обитателей Двора спит и кому при этом изменяет. Одно слово, столица!

— Ну так что там про эту… Одивию, кажется?

— Ну, говорят, она из древнего валкалавского рода Ваксай, иммигрировавшего после известных событий в Тооредаан, — начал излагать оу Наугхо наиболее приличную из слышанных им версий. — Будто бы там эта семья, состоявшая в родстве со старыми Императорами и царями, из гордости отказалась принести клятву верности королю, древность рода которого не могла сравниться с древностью их фамилии, и потому была вынуждена заняться торговлей, превратившись в обычных купцов… Своеобразное, конечно, проявление гордыни, но я их отчасти понимаю. В этом есть особый шик — предпочесть опуститься в грязь, лишь бы не быть вторыми после тех, кого считаешь недостойными быть и третьими.