Возвращение в Тооредаан

Ух… Руки трясутся, ноги ватные, комок блевотины в горле, и глаза жутко чешутся от порохового дыма. Весело, а ведь война-то ещё только началась. Ещё два целых противника в балке и один пораненный, и какая-то движуха вокруг каравана.

Бах, бабах! — одна пуля, взвизгнув, сбила шляпу с моей головы, а вторая… А откуда, собственно, стреляли? Чёрт! Почти у меня из-за спины. А я… А у меня… Оба ствола пустые. Так что пришло время бизончика… Хотя… Это же рожа Рииша, только уж больно чумазая. Олень ты чернобурый, ведь мог бы и убить! Выходит, это он пятого супостата уговорил, который вылез меня убивать. Остался один. Перезарядиться. И вперёд. А куда это он удирает по дну оврага?

— Молодец, Иигрь, — крикнул мне довольно скалящийся Риишь, останавливая свою лошадёнку возле меня. — Хорошо дрался! Я к нашим, а ты за этим проследи…

Сказал, и унёсся куда-то… Наверное знает, где через балку на коне можно переехать. А вот нафига мне «за этим» следить? Впрочем, послушаем старшего товарища, он мужик опытный, зряшнего не посоветует. Хм… Хмырек уже успел вылезти из овражка и бежит в сторону степи. На своих двоих. Ага. Кажется я понял, что задумал Риишь. Пограбить! Где-то эти ребята своих лошадок спрятать успели, а лошадки ведь денег стоят! А что там у нас с караваном? Пальба идёт, но, кажется, уже не так активно. Супостаты, обломившись со своим хитрым планом и наткнувшись на острые зубы, кажется, предпочли не связываться с опасным зверем, и потихонечку отходят обратно за холм, лишь отстреливаясь для виду.

А я припустил за удирающим супостатом. Сначала на своих двоих, а потом услышал за спиной топот — Троцкий, отсиживавшийся во время боя в тылу, теперь следовал за мной, как послушная собачонка. То ли выучка у местных лошадок отменная, то ли учуял, скотина, что пришла пора грабежа, и решил поучаствовать. Ну и ладно, подельник мне не помешает, добычу делить будем честно — мне золото, тебе овёс.

Чуток не успели, мы уже настигали нашего беглеца, когда он, нырнув в какой-то овражек, вылетел оттуда уже верхом, свистом увлекая за собой пятёрку осёдланных лошадей.

— Троцкий, так это же нас грабят! — возмущённо заорал я на ухо своему конику, и тот резво припустил следом.

Не, реально. Сейчас с меня, как с безлошадного, удерживают примерно четверть зарплаты. Если бы не свои седло с уздечкой — удерживали бы полную треть. А коли и без оружия заявился — работал бы только за еду. Хотя, скорее всего, безоружного охранника просто не наняли бы — на кой такой вояка нужен? Короче, коли я приведу оу Моовигу целых шесть лошадок, да ещё и с полным комплектом сбруи, премия мне должна обломиться очень нехилая. Желание, конечно, малость меркантильное и даже отчасти безнравственное, учитывая, что за эти деньги придётся убивать. Но — жизнь такая. А мне, между прочим, в целом огромном мире предстоит найти всего двух человек, закинутых чёрт знает куда, может быть, вообще на другой континент. А это, знаете ли, даже не иголку в стоге сена отыскать, а куда покруче будет. Возможно, предстоит много путешествовать. А путешествовать куда лучше с тугим кошельком и в качестве пассажира, чем с голым задом — погонщиком или матросом. О том, что мои поиски могут оказаться тщетными и мне придётся как-то приживаться в этом мире, даже думать не хотелось. Но денежки понадобятся и в этом случае.

Пока я так размышлял, мы с убегающим от меня ворогом взлетели на холм, спустились в степь, обогнули какую-то рощицу и…

— Нарвался! — пронеслось у меня в голове. — Вот что значит, помереть от жадности.

Мой беглец вывел меня на целую толпу людей, лошадей и верблюдов… Ну, может и не толпу, но дюжина с лишком человек, это… Хотя… Я уж было затеял развернуть резво несущегося вперёд Троцкого, но в последний момент сумел кое-что разглядеть — большая часть народа, толпящегося возле кучки верблюдов и лошадей, явно прибывала в статусе пленных, на что намекали их побитый вид и колодки на руках. А реальных врагов у меня всего-то… М-да, трое, не считая беглеца. И они меня засекли, и уже резво припустили в мою сторону. Троцкий уже подустал, да и разворачивать его, время упущу. А там дальше — подъем вверх по склону холма. На дистанцию уверенного выстрела эти трое подъехать вполне успеют. Три пули в одну спину — одна, да попадёт. Не в меня, так в Троцкого, а на своих двоих я уже далеко не убегу. А драться?.. Похоже, хочешь, не хочешь, а придётся. В том смысле, что придётся задействовать игрушку из двадцать первого века моего мира. Тогда, значит, сделаем так.

Я остановил коняшку, демонстративно бросил мушкет на землю и вроде даже поднял руки, демонстрируя свою миролюбивость и покорность судьбе. Это оградило меня от выстрелов издалека. Ну а когда довольно лыбящиеся басмачи подъехали метров на пять, сделал три одиночных выстрела. Супостаты умерли раньше, чем поняли, что же произошло.

— Бабах! — уп-с, нет, один даже успел выстрелить… Посмертно. В белый свет как в копеечку пальнул выпавший из его рук мушкет, у которого как раз догорел порох на полке.