Возвращение великого воеводы

Вельяминовский отряд пришел в Кафу на день раньше назначенного срока. К Сашкиному удивлению, ни ордынских войск, ни дружин подвластных Дмитрию князей ни в городе, ни за городом не было. Не было даже встречающих, высылаемых обычно заранее к назначенному месту сбора войск. Сашка даже подумал – уж не стал ли он жертвой чьего-то то ли злоумышления, то ли неумного розыгрыша. Тем более что в пути им не попалось ни одной дружины, идущей к месту сбора, в Кафу. Ни они никого не нагнали, ни их никто не опередил.

Хотя вся городская гавань была забита грузовыми кораблями, ожидающими погрузки ордынского войска, отправляющегося на штурм Еросалима[7]. О грядущем походе царя Тохтамыша в городе знали, кажется, все, даже бродячие псы, во множестве отирающиеся у мясных лавок. Этим событием, можно сказать, жил весь город, только о нем и судачили в каждой таверне и на каждом углу. Крупные воротилы уже получили аванс за фрахт своих судов и рассчитывали также нажиться и на посредничестве при найме генуэзских галеасов и коггов, пригнанных сюда, в Кафу, в надежде заработать на перевозке войска. А на воротил завязаны сотни и тысячи семей, кормящихся от их большого дела. И они, естественно, тоже надеялись разжиться на грядущей войне. Дельцы помельче наполнили город товарами со всего света, так что Кафа стала напоминать какой-нибудь World Expo из двадцатого века. Особенно постарались торговцы оружием. Их лавки и магазины так были набиты всевозможным вооружением, что оно, не вмещаясь, уже выпирало наружу, на улицу, загромождая собою узкие тротуары. Теперь и перед лавками оружейников, как перед лавками зеленщиков и торговцев фруктами, стояли на тротуарах выносные прилавки, заваленные всевозможными видами наступательного и оборонительного вооружения. Расчет делался на то, что ни один мужчина, а тем более профессиональный воин, не способен равнодушно пройти мимо таких роскошных развалов. А уж среди ста тысяч военных наверняка найдется немалое количество состоятельных людей, возжелающих, глядя на такое богатство выбора, приобрести себе что-нибудь нужное (или ненужное, но милое глазу и сердцу). С нетерпением ждали войско и владельцы всевозможных таверн, тратторий, кабаков и прочих забегаловок и питейных заведений. Даже простые рыбаки солили и вялили рыбу впрок в надежде на сто тысяч прожорливых глоток. А уж о профессиональных жрицах любви и говорить нечего. Сашке с Адашем во время недолгой прогулки по городу пришлось отбиваться от назойливых представительниц всех человеческих рас, пожалуй, даже чаще, чем от оружейников, сразу же опознавших в двух вооруженных всадниках своих потенциальных клиентов.

Как бы то ни было, но Сашка убедился лично, что царское войско должно прибыть в Кафу со дня на день, о чем столь ярко свидетельствовала ситуация в городе. Отсутствие же квартирьеров[8] он смог объяснить себе только одним – всеобщим бардаком и неразберихой, царившими, по-видимому, в ордынском войске. Об этом же свидетельствовало и отсутствие элементарной осторожности и предусмотрительности. Войско не выступило еще в поход, а о предстоящей войне знают уже все, даже самые ленивые. Что уж там говорить о противнике… Когда Сашка рассказал Безуглому о ситуации в городе, тот лишь неодобрительно головой покачал. При такой постановке дела противнику и разведка не понадобится. Всю необходимую информацию сороки-сплетницы на хвосте принесут.

После короткого обмена мнениями в город было решено не входить, а встать лагерем верстах в двух от него, у ближайшего колодца. Первые два дня ожидания прошли впустую – никаких признаков приближающегося войска. Безуглый каждый день надолго уезжал в город, чтобы, как он выразился, понюхать, чем дышит Кафа. Сашка же дисциплинированно ждал прибытия великого князя, безуспешно пытаясь спрятаться от жары под пологом походного шатра. На третьи сутки его терпение лопнуло.

– Да пошел он!.. – ни с того ни с сего злобно выпалил Сашка, глядя вверх.

Он лежал в шатре, на циновке, заложив руки за голову и закинув ногу на ногу.

– Кто, государь? – сонно пробормотал Адаш, дремавший у противоположной стены шатра.

– Да Дмитрий этот самый, – раздраженно пояснил Сашка.

– А-а…

– Нет, ты понимаешь… Матушка сказала: «Смири гордыню и покорись». Хорошо. Я согласился. Даже с тем, что мне как задрипанному княжонку пришлось отряд свой собирать… Будто я не великий воевода…

– Ну отряд-то неплохой получился, – лениво откликнулся Адаш. – Пятьсот душ насобирали-таки.

– Ага. Только в Воронцове теперь ни одного вооруженного мужчины не осталось. А еще надо было бы с десяток казаков в Тушино для охраны отправить. «Чертово окно»-то мы потревожили. А Ольга там совсем рядышком живет. Боюсь я за нее, Адаш, – заключил Сашка.

Адаш окончательно проснулся и теперь, повернув голову, внимательно глядел на своего господина.

– Да, с «окном» этим самым промашка у нас вышла, – согласился он. – И узнать ничего не узнали, и чертей почем зря всполошили. Не надо было нам перед самым походом это дело затевать.

– Это точно, – поддержал его Сашка. – И теперь она там одна, беззащитная…