Возвращение великого воеводы

То, что вопрошавший был не последним человеком в здешних местах, Сашка понял сразу. Его породистый конь, сбруя, а также костюм самого незнакомца стоили целую кучу денег, а властные черты его лица красноречиво говорили о привычке повелевать другими людьми. Незнакомцу было далеко за сорок, о чем наглядно свидетельствовала густая проседь в аккуратно подстриженной, холеной бороде. И самое главное – Сашка не чувствовал, что от этого человека для него исходит опасность. Более того, совсем его не зная, он почувствовал к нему некое благорасположение. Поэтому он и не подумал врать либо запираться, а честно сказал и о себе, и о деле, приведшем его сюда, в этот лес. Вернее, почти честно.

– Я русский воин, боярин Тимофей. А здесь я потому, что некие люди похитили мою возлюбленную и, угрожая мне ее смертью, потребовали, чтобы я явился в Несебр. А без коня я, ибо приплыл сюда на струге.

– Где же струг?

– Струг вернулся обратно. Война с ромейским базилевсом еще не окончена. Лишь меня отпустил царь Тохтамыш, зная о моем горе. Я с моря заметил село на берегу и направлялся туда, чтобы купить там коня. А по дороге решил вздремнуть чуть-чуть. Зашел в лес и заснул. Твой охотничий рожок разбудил меня.

Раздался приближающийся собачий лай и перекличка сразу нескольких рожков. Наконец появилась и группа скачущих всадников.

– Государь, мы достали его, – радостно сообщил один из них, подскакав ближе.

И, будто в подтверждение его слов, раздался долгий протяжный звук рожка, трубившего отбой, – охота окончена, общий сбор.

– Что ж, боярин Тимофей, – сказал человек, которого назвали государем, – дело у тебя важное. Но, если ты шел в село, чтобы купить коня и даже позволил себе поспать, значит, у тебя есть запас времени. – Сашка кивнул головой, соглашаясь. – Приглашаю тогда тебя разделить с нами охотничью трапезу. – Он обернулся к своим людям и, указав на Сашку, велел: – Приведите ему коня. – И вновь обратился к Сашке: – Может, за трапезой ты нам поведаешь о войне?

Сашка вскочил на подведенного ему коня.

– С превеликим удовольствием. Только… Скажи, кто ты?

– Я… Я – царь болгарский Шишман. – Он тронул коня с места и, сделав широкий приглашающий жест, сказал: – Добро пожаловать в Болгарию.

Царская охотничья трапеза похожа в принципе на любой другой пикник, отличаясь лишь размахом и количеством участников. Царь Иван Шишман выехал из своей столицы Тырнова десять дней назад и, проводя дни в охотничьих забавах и пирах, потихоньку двигался в направлении Несебра. Сегодняшняя охота должна была стать последней, заканчивающейся грандиозным пиром, после чего было запланировано посещение Несебра и возвращение в столицу. Так что Сашка стал свидетелем, если можно так сказать, последнего аккорда сегодняшней охоты, во время которого и был убит тот самый красавец-олень. Но сегодня, кроме него, было убито еще целое стадо всяческой дичины, ибо за царский пиршественный стол садилась почти тысяча человек.

Столы накрыты были на большой поляне, рядом с кострами, на которых томилось, варилось и жарилось мясо всевозможных сортов и видов. Человека, приехавшего с войны, интересовавшей всех без исключения, слушали с превеликим вниманием. Тишина за столом стояла такая, что слышно было, как потрескивают горящие дрова. Сашка не мог разочаровать столь внимательных слушателей. Поэтому его рассказ изобиловал несуществовавшими в действительности подробностями о героических подвигах и кровавых сечах. Да и действительно произошедшие события, как то: принесение присяги тивериадской аристократией и туркскими племенными вождями были расписаны им в духе неких эпических событий.

– Скажи-ка, боярин Тимофей, – спросил у Сашки царь Шишман, после того как он закончил свой рассказ, – есть ли у тебя родовое прозвище?

– Есть. И даже два. Воронцов-Вельяминов.

Шишман, прихлопнув рукой по коленке, с восторгом воскликнул:

– Я так и знал, что ты не простой боярин! Я это сразу почувствовал! Я ведь знал твоего батюшку. С его войском на мадьяр в поход ходил. Великим царем был твой батюшка, Тимофей Васильевич! И брат твой старший царем был… Знаком с ним я не был, но наслышан о нем, о его борьбе с Дмитрием. А ты, Тимофей Васильевич, стало быть, за Дмитрия…

– Я не за Дмитрия, – поправил царя Сашка, – я за Русь.

– Да, да… Я понимаю. Все непросто сейчас… И у нас тоже. Добруджанский князь самостоятельным стал, моей власти не признает. А в Видине самозванец уселся и болгарским царем себя величает. Ох… – Шишман понизил голос так, что слышал теперь его только сидящий рядом с ним Сашка. – Послушай, Тимофей Васильевич… Так что приключилось с дамой твоего сердца? Кто ее похитил? И зачем? Чего они хотят? Денег? Может, я могу помочь чем-нибудь? Ведь Несебр как-никак моя вотчина. Я там государь. И как смеют какие-то проходимцы обделывать там свои грязные делишки, обижая хороших людей?