Возвращение вещего Олега

— Долой фельдшеров! Свободу князю!

Появился плакат: «Из грязи в князи!»

— Это целая мафия! — продолжал орать журналист. — Это настоящий заговор! Если бы здесь был жуликом один Спартак! А каким образом он заранее узнал результат жеребьевки?! А судейская коллегия?! А этот шантажист, наконец, который неизвестно куда погонит нас в следующую минуту?!

— Долой коротышку!!! — уже во весь голос гудели изуверы, размахивая национальными флагами. Олега как-то сразу забыли. — Долой!!! Не хотим больше в Турцию! Хотим мороженого!

— И пива жигулевского по праздникам! — встрепенулся журналист.

На волне народного возмущения появился белый конь. На коне сидел лысый. Вдвоем с конем они подъехали к рингу.

— А ну-ка, что тут у вас вкусненького? — сказал лысый и сделал революцию.

«Конец! — осознал Олег. — Конь-то — вот он.»

Но конь не обратил никакого внимания на Олега, и читателю придется потерпеть еще страниц несколько. Если, конечно, все пойдет хорошо.

Революция смела князя со страниц незатейливой истории.

Очнулся он в кремле. Киевский кремль надежно защищал от всех обидчиков и, самое главное, от авторов.

Ольга встретила мужа радостной улыбкой и показала сына. Сыну исполнилось всего две недели, и он был еще совсем лысым.

Любимый конь терся о ноги Олега и ласково мурлыкал.

«Надо его в какой-то человеческий цвет покрасить, — подумал Олег. У всех кони как кони, а у меня какой-то банан усатый.»

— Перекрасить, — на ходу бросил Олег.

— Во что?

— В человеческий цвет.

Так Олег вернулся к повседневным княжеским делам.

— Слышь, муж, там за печкой опять хазары развелись, — жужжала над ухом жена, — а я боюсь… Подмел бы, а?

— Подметем, — согласился князь, отгоняя жену мухобойкой. — Собирай дружину. Только за печкой — это печенеги. Хазары — те побольше и позубастей.

Печка была за пределами кремля. Поэтому князь с дружиной не поехал, чтобы не попадать под авторский произвол, который голодный рыскал на подступах к Киеву. Дружина матерно выругалась и поскакала подметать.

«А сразу за печкой Собачья мокрязь», — сказал один автор другому.

«Ничего подобного, Собачья мокрязь в другую сторону, — ответил второй автор. — Знать надо!»

«Всегда у меня с географией трудности», — сказал первый.

И дружина поскакала дальше.

Князь подозвал жену.

— Хазар давно не видела?

— Как конь истоптал, так и не видела.

— А ты им хлебца подсыпь, они и набегут.

— Ну да, ежели хлебца подсыпать, так и холопы набегут.

Внесли коня. Его уже покрасили в человеческий голубой цвет, но местами краска пооблупливалась, и конь получился желто-голубой в полосочку. Коня рвало ацетоном, на него было больно смотреть.

Волна сострадания поднялась в душе Олега и тут молнией сверкнуло в его голове мучительное прозрение:

— Это не конь!

Пробуждение сознания после долгой спячки было медленным и тяжелым. Возвращение к исторической реальности оказалось крайне болезненным, но необходимым.

— Надо посмотреть правде в глаза! — во весь голос сказал князь.

Рядом в предсмертных конвульсиях билось желто-голубое тельце. Это отвлекало и не давало сосредоточиться на исторической реальности.

А реальность была не из лучших.

Глазам князя предстал мир, полный скорби и страдания. Вдруг оказалось, что и печенеги не живут за печкой, а огромными некормленными стадами бродят по Руси; и хазар так просто не потопчешь, ибо их почти не осталось — всех давным-давно потоптали; и кролики поели посевы; и суслики с мышами и бобрами в голодную зиму подгрызли деревянные стены кремля, и он вот-вот может рухнуть. Единственное, что было хорошего, так это то, что в исторической реальности Ольга оказалась не женой, а невесткой. Но жена все равно где-то была, поэтому радоваться было рано.

Пока князь предавался тяжелым думам, желто-голубое существо оклемалось, отползло и в углу хлебало из княжеской миски.

— Как же оно называется-то? — вслух проговорил Олег, но решил в одиночку не выяснять, а подождать дружину.

— Оци я тоби зараз нагадаю! — прорычал бывший конь, который с отъездом дружины все больше становился похожим на барса. — Ридну мову забув, княжино?!

Краска с коня продолжала слазить, и на животе проступала фосфоресцирующая татуировка: «Пора подумать о смерти!»

— Экий изувер! — с сожалением пробормотал Олег. — И не испытывает никаких нравственных мучений!

Тем временем на животе зверя одна за другой менялись надписи: «Олега — вон из кремля!», «Чобиток — лапоть будущего!», «Чому мени, боже, ты крыла не дав?!»

— Так, ладно! А хазар мы ловить будем или нет? — громко и деловито спросил наконец-то Олег. — А нечисть из лесов выгонять? А счастливый день принятия христианства на Руси приближать?

Конь потух. Олег понял, что политическую дискуссию выиграл. А в это время вернулась дружина и ему совсем полегчало.

Тогда где-то там, за стенами раздался зловещий, пронизывающий душу и леденящий кровь свист. Олег вздрогнул. В великой тревоге поднялся он на стену и посмотрел вниз. Там стоял страшный Соловей-разбойник, который (князь не верил своим глазам) пришел сдаваться.

— Накрылась оппозиция! — с удовольствием проговорил князь. Лепота-а!..