Возвращение «Викинга»

По тому, как все чаще срывался ветер, как пыль и сухие листья поднимались в воздух короткими, энергичными вихрями, а на восточной стороне неба появлялись темные тучи, было ясно, что не за горами период дождей. Порывы ветра доносили к нам запахи выжженных солнцем холмов. Ветер предупреждал: еще неделю-две хорошей погоды, а потом земля смешается с небом. Надо торопиться с плотом. Надо выстроить крепкий шалаш на плоту, потому что не очень уютно сидеть под открытым небом, когда на голову льются потоки небесной влаги.

Прошел день. За ним — другой. Крокодилы лениво загорали на отмели, не обнаруживая своих пиратских поползновений. В зарослях ни единого шелеста…

Выбрав более или менее свободных полчаса, я поднялся вверх по реке, к месту, где лежали останки динозавра. К нему невозможно было подойти поближе — мешал невыносимый смрад. Я, зайдя с наветренной стороны, несколько минут наблюдал за разнокалиберными стервятниками. Зверей, питающихся свежим мясом, не было даже в отдалении. На дугах обглоданных ребер сидели сытые грифы. Чем-то они все же отличались от земных.

Утром пятого дня мы были готовы к продолжению пути. Я попробовал приподнять плот за угол, но не смог даже качнуть его. Мы разрыхлили небольшой песчаный холмик, отделявший нашу площадку от воды, разбросав его по сторонам. Потом, пользуясь жердями, как рычагами, начали подвигать к воде.

За полдня тяжелой работы нам удалось спихнуть наше массивное сооружение в воду. То, что еще оставалось сделать, не требовало таких напряженных усилий, от которых судорога сводит мышцы, позволяло слегка расслабиться. Шалаш вышел прочный, ветром не разнесет. Кровлю сделали из коры. Над глиняной площадкой для костра соорудили навес. В одном углу сложили толстые сухие ветки, то есть дрова. Я решил, пока нужда не заставит, не есть ничего сырого. Мой цивилизованный желудок постоянно протестовал против сыроедства… Сделали мы еще кое-какие удобства. В оставшееся время занялись изготовлением оружия.

Племя плоскоголовых не знало другого оружия, кроме дубинок. Некоторые дикари иногда вставляли в расщепленный конец длинной палки обломок песчаника, кое-как закрепляли его — и получался примитивный топор. Копьем они не могли орудовать, оно мешало им пробираться через заросли. Лук и стрелы были чем-то непостижимым, чем-то из области шаманства…

В первую очередь я решил изготовить лук и стрелы. Дубина подходящих размеров для моих интеллигентных рук тяжеловата и не всегда пригодна. Длинное заостренное копье — это уже лучше. Передо мной стояла задача не только вооружиться самому, но и обучить Ного владеть оружием.

Теперь, когда Ного ушел из племени, он был свободен и от многочисленных запретов, регламентирующих жизнь туземцев. Он многое сможет постигнуть, парень смышленый. В первую очередь надо обучить его плаванью. Ного ужасно боится глубокой воды. Как избавить его от этой боязни? Я сколотил клетку — и она стала источником мучений дикаря. Напрасно я говорил, что в клетке, опущенной в воду, Ного недоступен для крокодилов. Он залезал в нее со страхом и всячески норовил выскочить из нее. В клетке я пытался приучить его к глубине. Глубина для Ного — это значит выше колен. А если вода к шее подбирается, так ужас дикаря неописуем. Для него глубина и крокодил — синонимы. Придется с ним повозиться. Я понимаю, что берусь за неблагодарное дело — научить Ного плавать или хотя бы держаться на воде. Наш путь по реке продлится не знаю сколько времени, во всяком случае не меньше месяца, а одно неосторожное движение, неверный шаг на качающемся плоту могут лишить меня верного спутника и товарища.

Страх Ного и его соплеменников перед водой рожден страхом перед крокодилами. Чтобы показать Ного, что крокодилов нечего бояться, я плавал около плота, когда на берегу справа и слева лежали крокодилы. Ного испуганно таращился то на меня, то на крокодилов и, кажется, начинал бояться еще больше.

— Смотри, Ного, — кричал я из реки, — ни один крокодил не плывет ко мне! Крокодил боится человека в реке! Крокодил боится реки!

Ного сидел на плоту на корточках в метре от воды, стучал кулаками по бревнам и скулил:

— Нет! Ного боится! Крокодил съест Ного! Тебя держит в воде Большая Рыба, Ного не держит!

Ного слепо верит в мое небесное происхождение. Его вера восходит к тому времени, когда я мог объясняться с туземцами вполне сносно. Ного необыкновенно любопытен. Он никак не мог понять, откуда я взялся. Земля, «Титан», «Викинг» — для него пустые звуки. Вот и пришлось мне понятие космического корабля перекладывать на язык доступных ему понятий. Так родилась Большая Небесная Рыба, на спине которой Грегор прилетел на землю племени Ного. Девственное сознание Ного безоговорочно поверило бы любой моей сказке, только не правде. Его воображение, усиленное первобытной мистикой, сделало из меня Белого Колдуна, который потерпел поражение в схватке с неким таинственным божеством. Это божество отняло у меня силу и сбросило с высокого неба на холмы, а Большая Небесная Рыба подхватила меня и опустила в реку… Таков я в глазах Ного.