Возвращение воина

— Мне было так страшно, так страшно, тетя Рали, — воскликнула она, не скрывая радости, — я боялась, что злая тетка может поймать тебя. Ведь она уже убила всех моих родных. Всех уничтожила. Больше у меня никого не осталось.

Я погладила ее замечательные темно-рыжие волосы и сказала:

— Ну что ты, что ты… Теперь, дорогая Эмили, все будет хорошо.

Я еще некоторое время утешала ее теми же глупыми словами, которыми почти все взрослые стараются унять плач ребенка. Эмили вцепилась в рукав моей одежды и спросила:

— Но ведь война еще не закончена, скажи, тетя Рали?

— Да, дорогая моя Эмили, — ответила я, — мы еще не покончили с Новари.

Времени для отдыха у нас не было. Торпол и Уини увели Эмили, а я поспешила помыться с дороги и сменить одежду, втайне надеясь, что вода, мыло и чистое платье помогут мне отогнать усталость.

В воду я добавила немного ароматических эссенций, но успокаивающий запах навеял мысли о сатиновых подушках, набитых лебяжьим пухом, и шелковых простынях. Снова вернулись мысли о Салимар, лежащей в ледяной могиле; я представила себе, как ее золотисто-медовые волосы рассыпались по плечам, точно она приглашала меня к любовной игре… Глубоко запрятанная печаль снова начала выплывать из закоулков подсознания. Я вдруг почувствовала панический страх, на какое-то мгновение представив, что никогда больше не притронусь к этим прекрасным волосам… Одна только мысль о таком, хотя и маловероятном, исходе дела заставила горло судорожно сжаться.

Я немного всплакнула. Затем осушила слезы. В моей голове стал созревать план действий.

Мы встретились в самой удаленной, неуютной пещере, в которой жил Квотерволс. Она была обставлена по-походному — все то, что могло потребоваться генералу по тревоге, находилось на расстоянии вытянутой руки, а все то, что предназначалось для длительного пользования или относительно длительного хранения, размещалось в нескольких больших сундуках, которые генерал поставил в центре пещеры и накрыл походным плащом, превратив их в обеденный стол. Вокруг него на походных стульях расположились мои друзья, на лицах которых в той или иной мере отпечаталась крайняя усталость и истощение.

Пальмирас был бледен от постоянного напряжения нескольких последних часов, но он с честью справился с очень сложной даже для опытного заклинателя задачей. Его желтые глаза профессионального колдуна светились от нескрываемого удовлетворения удачно проведенными атаками призрачной конницы. Дерлина сидела расслабленно, широко раскинув длинные ноги, крепко сжимая в руке рюмку выдержанного коньяка.

Квотерволс помогал Пипу забинтовать легкую рану, которую он получил в единоборстве с неудачливым игроком в кости.

Я с удовольствием взяла рюмку коньяка, предложенную генералом, и опустилась на походный стул рядом с Пальмирасом.

Повернувшись к нему и приподняв бокал, я произнесла тост:

— Думаю, что сам Гэмелен не смог бы осуществить более эффективные прорывы. Думаю, Като был основательно испуган этой неожиданной атакой.

Пальмирас кивнул, не скрывая удовольствия, — думаю, что на сей раз он был этого достоин.

— Като должен до сих пор чесать свой затылок, — сказал Пип, — пытаясь понять, что бы все это значило.

— Остается только молить богов, — вступил снова Пальмирас, — чтобы Новари пребывала в аналогичном недоумении. — Он пригубил коньяку, потом продолжал: — Мне рассказали о большой лире, которую ты видела. Не могу представить себе, каково ее назначение, но мне совершенно ясно, что нужно уничтожить ее как можно быстрее.

— У нас нет ни малейшего шанса осуществить это, — возразила я, — поэтому выбросьте подобные идеи из головы. Если нескольким из нас удалось подобраться близко к гигантской лире, то это не значит, что то же самое удастся сделать более многочисленному отряду. Эта волшебная лира, судя по всему, очень важна для Новари. Поэтому она будет подготовлена к любым сюрпризам с нашей стороны.

— И поэтому, дорогая моя Антеро, — спросил Пальмирас, — этот инструмент нас совершенно не касается?

— Как раз напротив, — ответила я. — Едва Новари оживит лиру, нам не удастся сдержать ее натиск.

И я рассказала присутствующим о шторме, который настиг меня в бухте Антеро более пятидесяти лет назад. О том, как Птица Лира использовала силу природной стихии, энергию шторма, чтобы сокрушить все более или менее обладавшее магическими способностями. И о том, как она использовала грубую силу короля Белого Медведя и его воинов, чтобы сокрушить все живое.

— Нечто похожее Новари задумала совершить и на сей раз, — закончила я рассказ, — но теперь ее замысел более грандиозен.

Я поделилась своими наблюдениями насчет приближающегося снегопада, который показала мне Эмили.

— Метель обрушится на нас не позже чем через две недели, — предупредила я. — Новари скоро узнает об этом и быстро подготовится к нападению. Этой ночью я видела, как рабочие разгружают из телег струны толщиной с канат. Их натянут на лиру как раз к тому времени, как ударит первый зимний шторм.