Возвращение волшебника, или Мечты сбываются

Семен ничего не ответил, он размышлял над тем, правильно ли он поступил, устроив судьбу кошки. Конечно, дело было хорошее и для женщины, и для кошки, но все произошло только потому, что он, Семен, вмешался. Это было легкое вмешательство, Семен, по-сути, ничего и не предпринимал, он просто отчетливо и в деталях представил себе ухоженную и сытую кошку, а все остальное довершила Вселенная. Этому нехитрому ремеслу он научился на третий или четвертый год пребывания в монастыре. Монахам разрешалось визуализировать и материализировать все, что угодно, но только для собственного пользования. Проделывать такие штуки для соседа или кого-то из мира категорически запрещалось, поскольку это рассматривалось как вмешательство в чужую жизнь. Впрочем, Семен однажды нарушил табу, материализовав ветку вишни в стакане на кухне Зои Вячеславовны. По правде говоря, он так до конца и не понял, почему на материализацию устанавливались такие строгие запреты, даже на подарки. То есть умом он понимал, что какое бы то ни было влияние со стороны постороннего, да еще владеющего практически безграничной властью над миром вещей и событий, может привести к нарушению ритма жизни - ведь человек, и только он сам, несет полную, пусть не всегда осознанную, ответственность за все события своей жизни, но почему нельзя делать маленьких сюрпризов и добрых дел - этого Семен так и не постиг. "Следуй своим инстинктам,"- наставлял его Учитель, вот Семен и следовал. Однако, немного подумав, он постановил для себя больше пока ничего такого не делать и не предпринимать, в дела повседневные не вмешиваться, а наблюдать. Приняв решение, он широко улыбнулся Миру и запел было мантру, но вовремя одумался - его пение могло привлечь внимание и вызвать кучу вопросов, особенно мамы. Однако Семен напрасно беспокоился, Зоя Вячеславовна даже не заметила, что сын что-то там замычал, не заметила она и того, что с минуту-другую он был чем-то озабочен и озадачен. Зоя Вячеславовна была счастлива полным воскресным счастьем, она была довольна и горда, особенно тем, что тяжелые ее сумки с рынка плыли в руках такого сильного и такого славного сына Семочки.

- Куда мы, мама? - спросил Семен, заметив, что они направляются в сторону, противоположную от дома.

- На троллейбус, - пояснила Зоя Вячеславовна. - С такими сумками что переться, лучше проехать.

Семен хотел было возразить, что ему совсем не тяжело, что было чистейшей правдой, но он решил, что мать устала, не стал ничего говорить, а послушно последовал за ней на остановку.

Троллейбуса они так и не дождались, пришлось втискиваться в переполненную маршрутку. Правда, на следующей остановке половина пассажиров вышла, то ли потому, что Семен (тут уж не нарушая никаких правил) представил себе свободное пространство вокруг, то ли потому, что те граждане, что не собрались на природу, рванули за покупками в торговый центр, располагавшийся в бывшем Дворце спорта, и им все равно надо было выходить.

После рынка Зоя Вячеславовна отправила сына отдыхать в свою комнату, а сама, переодевшись в старенький халат, начала колдовать на кухне. Семен, конечно же, предложил свою помощь, но мать только руками замахала:

- Иди, иди, поспи хоть немного, устал, наверное, с дороги, а я тебя еще на рынок зачем-то потащила, - засетовала она и побежала застилать свою постель свежей простыней.

Семен снова решил с матерью не спорить, поблагодарил и лег.

- Как? Ты даже не раздеваясь..., - удивилась Зоя Вячеславовна. - Может, хочешь ванну или душ принять?

Семен, уловив беспокойство матери по поводу чистого белья, послушно пошел в ванную и пустил воду.

- Сема, только сильно воду-то не пускай! - предупредила его Зоя Вячеславовна через закрытую уже дверь. - Нам эти счетчики поставили, будь они не ладные. Не знаю теперь как платить буду.

И она, вздохнув, пошла обратно на кухню, раздираемая противоречивыми эмоциями. Радость от приезда сына начинала смешиваться с другими чувствами, еще не совсем ей самой понятными, и тревогой за теперь уж совместное их будущее.

За ужином Зоя Вячеславовна решила резину не тянуть, а сразу брать быка за рога.

- Сем, ты на какую работу хочешь устроиться?

Вопрос застал Семена врасплох. Когда он планировал, нет, даже не планировал, а скорее почувствовал в себе потребность вернуться в мир и раскрыть людям глаза на суть событий и вещей, то он представлял как будет ходить по улицам или собирать людей на площадях и говорить, говорить им правду, учить их пользоваться своими возможностями, радоваться их победам и поддерживать во временных неудачах. Про работу он как-то не думал, но раскрывать матери истинную цель своего возвращения он пока не стал, помня о принятом решении сначала понаблюдать и осмотреться. Впрочем, наблюдать и осматриваться надо было среди людей, и какая-нибудь служба ему не помешала бы.

- Не знаю пока, - осторожно ответил Семен. - А ты, что-нибудь можешь посоветовать?