Возвращенная публицистика. В 2 кн. Кн. 1. 1900—1917

Большевики тут же указали, что одним из условий неудачи социал-демократов в этой важной и первой попытке отвлечения левых групп от кадетской гегемонии было то, что эта попытка была первой, что с самого начала социал-демократы не только не противопоставляли себя кадетам так, чтобы это стало ясным для крестьянских депутатов, но сами, хотя бы тем же голосованием за кадета Головина, приучили серую думскую массу к мысли о важности объединенных с кадетами действий. Меньшевики пожали здесь то, что посеяли: идея «единой» оппозиции в руках кадетов стала орудием против социал-демократов.

Мы разоблачили непоследовательность кадетов, — говорил докладчик. Какими методами, — спрашивали большевики?

Кадеты в ответ на контрреволюционную декларацию Столыпина предлагали молчать. Социал-демократы предлагали в ответ на декларацию правительства выступить с декларацией народных нужд. Крестьяне колебались. Оторвать их от кадетов в этом вопросе можно было, лишь противопоставив кадетскому молчанию голос действительных народных нужд. Если бы думская фракция с.-д. взяла бы на себя эту задачу формулировки народных требований и на этой почве вела борьбу с кадетами за крестьянских депутатов, ей легко удалось бы привлечь к себе крестьян. К сожалению, большинство фракции пошло по другому пути. Оно отвергло, как тему и задачу декларации выставление «программных требований», оно не хотело ввести в эту декларацию ни требования земли, ни требования воли. Все содержание декларации должно было быть исчерпано лозунгом «ответственного министерства». В декларации так и было сделано: ответственное министерство — ее единственный политический лозунг. Крестьяне на это не пошли.

Вообще декларация эта подверглась подробнейшему обсуждению. Во-первых, с точки зрения отсутствия в ней того элемента, который делал бы ее социал-демократической: социализма, вопроса о классовых задачах и стремлениях пролетариата, о самостоятельности пролетарской партии. Об этом в социал-демократической декларации не было ни звука. Зато «единение оппозиции» и ее лозунг «ответственное министерство» были проведены и подчеркнуты во всей декларации. Это последнее было вторым пунктом обстрела.

И атака, и защита велась обычными аргументами, которые достаточно известны, чтобы их не воспроизводить еще раз здесь. Хотелось бы только отметить, что то отношение к программным речам, которое высказал докладчик и его товарищи («зачем читать всю программу всякий раз»), то противопоставление программы и «текущей работы», которое должно было оправдать отсутствие социалистических элементов (программа) в декларации (текущая работа), встретили единодушное осуждение... И если ораторы из «центра» готовы были видеть в декларации лишь ошибки «молодой» неопытной фракции, то сама защита этих шагов со стороны меньшевиков должна была показать, как правы были большевики, которые видели во всем этом не случайную ошибку, а естественный и неизбежный результат мелкобуржуазных тенденций, стремления демонстрировать единство «всей оппозиции».

Желание стоять на общей почве оппозиции, на почве демократии, а не социализма, особенно сильно сказалось в том пункте, где Церетели и его товарищи пытались аргументировать свой принципиальный отказ от социалистической мотивировки бюджетной резолюции, внесенной с.-д. фракцией. Оказалось, что социалистическая мотивировка помешала бы осуществлению поставленной задачи. Социалистическая мотивировка, — говорили ораторы-меньшевики, — привела бы нас к заявлению, что мы отказываем в бюджете всякому буржуазному государству и тем был бы ослаблен наш удар по данному крепостническому государству и его бюджету. С другой стороны, социалистическая критика нашего бюджета ни для кого, кроме нас, с.-д., неприемлема и прозвучала бы даром, лишь расстроив ряды «единой оппозиции».

Стремление сейчас же добиться непосредственного успеха здесь же, на парламентской арене — привело вновь к тому, что социал-демократическая политика была заменена демократической.

Съезд не мог согласиться с этим приличествующим разве г-ну Струве утверждением, что пропаганда социалистических идей, что социалистическая критика может каким бы то ни было образом обессилить борьбу с крепостническим государством. Все «глубокомыслие» этого аргумента не могло быть воспринято съездом уже потому, что, несмотря на то, что социал-демократы отвергли социалистическую мотивировку, они все же не нашли поддержки у тех, на кого рассчитывали как на демократов: перед съездом была несоциал-демократическая декларация социал-демократической фракции, и факт передачи бюджета в комиссию всей Думы, вопреки социал-демократам. Оставалось утешаться тем, чем пытался утешить съезд т. Мартынов [168]: если бы кадетское большинство отвергло резолюцию с.-д. из-за ее социалистических элементов, — говорил он, — то в этом не было бы ничего удивительного, а теперь, когда кадеты отвергли демократическую резолюцию, нам легко разоблачить их непоследовательный демократизм. Съезд посмеялся над хитроумными кознями, построенными т. Мартыновым кадетом.