Возвращенная публицистика. В 2 кн. Кн. 1. 1900—1917

И в этом столкновении пролетариат, которого хотела бы, но не может задушить контрреволюция, опять во имя своих классовых задач призван будет сыграть роль вождя и гегемона в борьбе. Уже одно его пробуждение и выступление на политическую арену, с которой тщетно гонит и будет гнать его контрреволюция, обостряет все отношения. И перед ним станет та же задача: придать неизбежному кризису революционный характер борьбы за власть и парализовать попытки либерализма спасти царизм соглашениями с ним. Революционные традиции российского пролетариата, его революционные классовые потребности, сопротивление его партии всем разлагающим и «упразднительным» тенденциям, в таком обилии порождаемым атмосферой торжествующей контрреволюции — в этом залог того, что пролетариат окажется на своем посту в новой фазе российской революции.

***

«Мы беспощадны и не требуем никакой пощады от вас», — кинул Карл Маркс своим судьям, когда они попытались судить в его лице пролетарское течение в революции 1848 г. С этими же словами стоит перед контрреволюцией революционный пролетариат России. Его надежды покоятся не на том, что его будет щадить контрреволюция.

«Другой ветер» дует в Европе и в Азии, во всем цивилизованном и цивилизующемся мире. Революционные волны, поднятые великим движением российского пролетариата, катятся по всей Европе. Они должны будут в известный момент вернуться к своей исходной точке. В атмосфере оживления революционной борьбы международного пролетариата новый удар, нанесенный российским пролетариатом, будет для старой России окончательным ударом.

Там же. С. 539 — 548.

НА ПОРОГЕ РЕВОЛЮЦИИ

Впервые опубликована в «Социал-демократе» (1913, № 32, 15 декабря).

На происходившем недавно съезде партии 17-го октября ее руководитель А. Гучков сказал: «Попытка октябризма примирить власть и общество потерпела неудачу... Нашему терпению пришел конец одновременно с нашей верой... Мы идем к неизбежной, тяжелой катастрофе».

Партия октябристов была во все время контрреволюции главной серьезнейшей поддержкой правительства. Ее руководитель Гучков — завзятый реакционер, друг Столыпина, московский купец, готовый стать на колени перед любым временщиком, который покажется ему гарантией от народной революции.

И если подобная партия устами подобного политического деятеля заявляет, что она потеряла веру в правительство, это значит, что революция действительно стучит в дверь романовской монархии.

Устами Гучкова говорил страх и отчаяние, страх перед надвигающейся народной бурей и отчаяние в способности господствующего режима предупредить эту грозу.

В декабре 1905 года во дворце усмирителя восставшей Москвы был заключен союз между дворянством, октябристской буржуазией и шайкой лакеев царя во имя подавления крестьянской и пролетарской революции. В 1907 г. этот союз был оформлен в виде создания Государственной Думы, из которой были изгнаны представители народа и которая была отдана под надзор Государственного Совета [185]придворной камарильи.

Введя военно-полевые суды, поставив тысячи виселиц, превратив суд в застенок, сослав на каторгу социал-демократических депутатов, отдав население на поток и разграбление местным сатрапам, «облеченным» чрезвычайными «полномочиями», ограбив права у рабочих и отдав деревню кулакам и стражникам, контрреволюция полагала, что тем самым она раз навсегда положила предел революционному движению.

Буржуазия немедленно же впряглась в колесницу победителей ненавистной революции.

Октябристы продались реакции целиком, кадеты поддерживали ее, все дальше и дальше отходя от демократии и отказываясь от собственных лозунгов и собственной программы 1905 года. Революция казалась похороненной, а контрреволюция обеспечившей себе на долгие годы господство. Среди примыкавшей к рабочему движению интеллигенции это создало ликвидаторское течение, которое вполне последовательно пришло к отрицанию необходимости и нелегальной организации и широкой массовой агитации революционных лозунгов. При первых же шагах пробуждения широкого стачечного движения ликвидаторство предостерегающе зашипело на рабочих. Ему казалось, что революционные выступления рабочих масс помешают буржуазии стать на путь реформ. А ведь на буржуазный реформизм и возложило все свои надежды ликвидаторство с того момента, как оно отвернулось от социал-демократической партии.

Всякий сознательный рабочий поймет теперь, что развитие общественной борьбы в России идет совсем не по тем путям, которые указывало ему ликвидаторство.

Буржуазия переходит в оппозицию своему недавнему союзнику только под влиянием начавшегося революционного движения.

Только «стачечный азарт» миллионов рабочих мог пробудить октябристов заговорить о необходимости и спешности реформ.

Только угроза непрекращающейся массовой политической стачки заставляет буржуазию разных оттенков подняться с колен перед торжествующей реакцией и предъявить ей свои требования.