Возвращенцы

Вот чем оборачивались для нас писания дейчей, Ивановых и оскоцких. Они знали, что делают. Им надо было провести массированную психическую атаку на обывательские головы и выиграть время для обеспечения победы «пятой колонны». И они этого добились. По крайней мере, на сегодняшнем этапе истории.

Но как все грубо и несправедливо! Что мы не знали, что ли, что в жилах Пушкина есть капли африканской крови, что Достоевский и Некрасов чуть ли не полуполяки? Что Жуковский – сын турчанки, а фамилии Тургенев и Аксаков – тюркского корня? Что Гоголь малороссиянин? Что Александр Блок по отцовской линии из немцев?

Все это мы знали лучше наших хулителей, и потому те бредни, которые они нам приписывали, естественно, ни произносить, ни писать не могли. Тем более что глянешь на Валентина Распутина или Александра Вампилова – и видишь в разрезе их глаз и цвете лица нечто якутское, бурятское, гуранское. А Вячеслав Шугаев, объявленный по недоразумению в одно время русским антисемитом? Да он же чуть ли не подлинный татарин!

Мой друг Анатолий Передреев однажды на каком-то писательском съезде стоял рядом со мной у Кутафьей башни.

Мы увидели четверых живых классиков, шедших бок о бок вдоль Александровского сада и приближавшихся к нам. Это были Василий, Белов, Федор Абрамов, Владимир Личутин и Дмитрий Балашов. Маленькие – каждый метр с кепкой, – коротконогие, скуластые, с рыжеватыми бороденками (по крайней мере, трое из четверых)… Кто-то из них был в тулупе, кто-то в сапогах, кто-то в красной деревенской рубахе. Анатолии Передреев – стройный, высокий красавец, человек южнорусской породы, понимая, что выгодно отличается от них, лукаво толкнул меня в бок:

– И это великие русские писатели?! Да это же вепсы! – И захохотал, довольный своею шуткой.

Да если бы в этой нашей борьбе с борзописцами демократии речь шла всего лишь навсего об отдельной судьбе каждого из нас, о личном достоинстве и личной чести! Нет, сатанинский план был грандиозен: унизить, оскорбить, оклеветать всю русскую историю, всю родословную народа. Этот поистине крестовый (а скорее антихристовый) поход, как всегда, возглавляли «инженеры человеческих душ»: Синявский («Россия-сука!»), Василий Гроссман («Россия – тысячелетняя раба»), Татьяна Щербина («Да, да, все русские, в скобках советские люди – шизофреники», «Может быть, все русские – сумасшедшие?»), «Россия должна быть уничтожена», «Русские дебильны в национальном отношении» (Ромуальдас Озолас)… «Русский народ – народ с искаженным национальным самосознанием» (Галина Старовойтова).

Им вторили политики, академики, телеведущие, утверждая, что жаждущие крови русские вот-вот начнут еврейские погромы:

«Они назначили погромы на день Святого Георгия в начале мая» («Вашингтон пост», Виталий Гольданский).

«Пятого мая должны произойти погромы» (Владимир Молчанов – с экрана телевизора).

«Звонят читатели: «Извините, погромы будут в Москве и Ленинграде или в Киеве тоже? Подскажите, куда вывезти семью?». «Нельзя ли передать вам личный архив на сохранение?» Стыдно слышать эти робкие вопросы! Стыдно отвечать! И как утешить этих людей, если прокуроры, милиция, горкомы и райкомы… ждут «фактов». Безграмотно и безнравственно полагать, что преступление – это факт погрома. Между тем преступление уже свершилось: «призыв к погрому». (Из передовой статьи «Литературной газеты» от 7.2.1990 года.) Тираж ее тогда достигал пяти миллионов. Представляете, как заражала она страну трихинами страха, ненависти, истерии, сочиняя в своих недрах жалкие сценарии о каких-то звонках, не соображая даже того, что если такие звонки и были, то несчастные люди, звонившие в «Литгазету», обращались туда, как в некий штаб по организации погромов, как в некий информационный центр, где все обо всем должны знать, поскольку вся информация, все сценарии сочиняются в его недрах.

Бессовестные журналисты тех времен – Юрий Соломонов, Ирина Ришина, Юрий Рост, Нина Катерли – не удосуживались даже сочинить, не то что процитировать, поскольку таких цитат в природе нет: где и когда, какие русские писатели, какая «Память» призывала громить несчастных евреев. И никто, никто не привлек этих провокаторов к ответственности за «разжигание межнациональной розни»!

Метастазы клеветы, разливаясь по системам информационного кровообращения, проникали в провинцию, отравляя русофобским зловонием некогда консервативно-целомудренные страницы провинциальных газет. Моя родная калужская молодежная газета тоже не выдержала и забилась в антирусском эпилептическом припадке: «Русский характер исторически выродился. Реанимировать его – значит вновь обрекать страну на отставание». Словом, как лесной пожар, пламя «черного интернационала» бушевало и в столицах, и в провинции, и в главных, и во второстепенных, и даже в каких-то научных изданиях. Помню, выписал из какого-то журнала размышления лингвиста С. Болотова: «Русский мат – едва ли не единственное творение русского духа…»