Возврат времени

Меня немало беспокоила мысль о предстоящем разговоре с отцом Патрисии. Нужно будет столько всего рассказать, даже не представляю, с чего следует начать, а как он все это воспримет известно ему одному. При этом я понятия не имею, что ему ответить, если он спросит, где я буду теперь работать и что собираемся с его дочерью делать дальше, раз уж теперь мы будущие родители. Могу только надеяться на его благосклонность и взаимопонимание. Хотя, мне кажется, я просто сильно волнуюсь перед этим разговором, и Джери довольно мудрый и понимающий человек и капитан, да и вообще хороший отец, раз воспитал такое сокровище, как Патрисия.

Однажды, мы разговаривали с ними на палубе, и он рассказывал, что после того, как он потерял ноги, почти каждый его сон осознанный. Во сне он может бегать, ходить и прыгать, но со временем он чаще стал видеть себя во сне в инвалидной коляске, после чего он мог понимать, когда он спит, а когда нет, если видел себя во сне без инвалидного кресла. Не знаю, почему мне это вспомнилось сейчас. Наверное, это было самое яркое воспоминание с Джери.

После полудня Джери так и не появился. Я уже утомился его ждать, но он мог вернуться позже, поэтому я не возвращался домой, чтобы застать его, если он прибудет сегодня в порт. Мои часы опять остановились, а заводить их бесполезно, они все равно ходят и не ходят сами по себе. То не работают, то тикают, как ни в чем не бывало. Время приходилось спрашивать у прохожих, пока не стали наступать сумерки. Тогда и без того стало понятно, что нечего мне больше здесь выжидать. Джери все равно не встретить сегодня, к тому же я был очень сильно голоден. Надеюсь, Патрисия приготовит что-нибудь к моему приезду. К вечеру стало прохладно и в машине будет тоже холодно, так что я бы рассчитывал на горячее блюдо от своей любимой.

Бездарно проведя свой день, я взглянул на только что включенные фонарные столбы, освещающие причал, глубоко вздохнул, развернулся и пошел к машине. На улице стало ощутимо холоднее, чем ранним утром. Не так что бы можно было замерзнуть, ошиваясь тут всю ночь, но и теплой осенней ночью это не назовешь. Дойдя до машины, я достал ключи от нее, открыл дверцу, сел в автомобиль и завел двигатель. Пока машина прогревалась, я протер лобовое стекло ветошью и стал протирать ей руль.

Неожиданно, со стороны пассажирского сиденья кто-то постучался в стекло. Из-за запотевшего стекла я не мог разглядеть стоящего за ним человека, но я все же открыл ему дверь. В машину сел бородатый странный мужчина, тот самый, что весь день попадался мне на глаза. Он ничего не говорил и почему-то старался не смотреть на меня. Я подождал еще немного, но он молча сидел и ничего не говорил. Тогда я спросил его первым.

— А вы чего сели в мою машину? — спросил я ненавязчиво.

Мужчина вздохнул, провел указательным и большим пальцами по усам и бороде, а затем произнес:

— Джон, а ты меня не узнаешь?

Он повернулся и уставился на меня своими пронзительными глазами. Странное чувство я испытал на тот момент. Я чувствовал, что знаю этого бородатого мужчину, но никак не мог понять, где я с ним встречался. К тому же он знает мое имя, но кто он такой я не мог никак вспомнить. Понимаю, что где-то я видел эти глаза, бороду и его голос мне до боли знаком.

— Я не припоминаю, но кажется, где-то я вас уже видел, — сказал я нетерпеливо ожидая ответа незнакомца.

Он снова уставил взгляд на капот машины и ненадолго замолчал, а затем ответил мне.

— Помнишь часы, которые я отдал тебе за ремонт своего «Форда»?

У меня мурашки пробежали по всему телу, от услышанного.

— Так это ты?! — произнес я дрожащим голосом.

После этих слов меня слегка задурманило. Все получилось настолько неожиданно и запутанно, что я не до конца понимал что происходит, а он продолжил говорить.

— Я знаю о тебе если не все, то очень многое. Я долго думал, с чего следует начинать с тобой разговор, а потому решил сказать все сразу, а уже потом отвечать на твои вопросы. Ты себя тогда в автосервисе тоже не узнал, но как бы странно сейчас это не прозвучало, ты должен это знать. Я — это ты, или наоборот ты — это я, но в целом это не важно. Разницы между нами нет, кроме нашего с тобой возраста. Ты более молод, чем я в свои сорок три года. Мы с тобой один и тот же человек, у нас общего больше, чем у однояйцовых близнецов.

— Постой, постой, ты хочешь сказать, что ты, это я через пару десятков лет?

— Именно.

Я пребывал в жутком недоумении, и мой разум растворялся от каждого сказанного им слова.

— Я верю, что ты тот самый владелец машины, которую я починил и ты мне дал эти чертовы часы, благодаря которым кстати я оказался в прошлом! Но ты не можешь быть мной! Это просто невозможно.

— Ты часто щелкаешь суставами пальцев, пускаешь во сне слюну, тебе делали обрезание в одиннадцать лет, шериф Кингсли разбил твою первую любовь, у тебя жуткая непереносимость бобов в отличие от…

— Это все не доказывает что мы одна и та же личность!