Возврат времени

Вот тут меня мгновенно настигло неудачное совпадение. За окном, у машины, что я оставил у ворот остановился полицейский автомобиль. Из него вышли три полицейских и, увидев открытую дверь дома, вломились и скрутили руки нам со Стивеном. Ребенок плакал и кричал так громко, что я вовсе не слышал, что говорили полицейские, цепляя мне на руки наручники.

— Прекратите! Это мой муж, вон тот самозванец вломился к нам в дом, — говорила Патрисия, указывая пальцем на меня, лежащего в наручниках на полу.

Как же мне было скверно на душе в тот момент. Я уже ничего не понимал, что со мной происходит. Меня и Стива посадили в машину, которая подъехала чуть позже, а Патрисию и ребенка повезли в участок в первой машине, для выяснения обстоятельств. После того, как нас привезли в участок, Стива освободили почти сразу, а Патрисия сказала полицейским, что никогда меня ранее не видела. Говорила, что я вломился в их дом и напал на ее мужа. Когда она, уходя посмотрела на меня, сидящего за решеткой, я не увидел в ее глазах ни капли теплых чувств, только гнев и призрение. Никакой любви, никаких эмоций. Ее глаза были пустыми. Для них я был незнакомцем. Меня будто никогда не было в ее жизни и теперь уже нельзя ничего изменить. Словно кто-то переписал историю, в которой я и Патрисия никогда не были вместе. Теперь мне уже не увидеть ее счастливых глаз и милой улыбки, теперь для меня нет места рядом с ней. Все выглядело так, что меня никогда не было в этом мире. Ничего из того, что я пережил в прошлом, никогда не было. Ума не приложу что, послужило причиной всего этого временного коллапса, но ясно было одно — я сам все это натворил. Теперь я видел, как моя любимая, которая еще сегодня утром готовила мне завтрак, смотрит на меня, как на бандитское отродье. Она уходила из участка с ребенком на руках и мужем, а я провожал ее взглядом до самого выхода. Больно было понимать насколько загублена и убога оказалась моя жизнь, счастья в которой уже нет и не будет. Все мои мечты бесследно растворились прямо на глазах, а от любви любимой мною женщины не осталось и следа.

После всей этой суматохи с полицией, меня через несколько дней отпустили из-под стражи. Патрисия и Стив не стали обвинять меня в каких-либо противозаконных деяниях и меня просто отпустили. Полиции просто не было до меня никакого дела. Я для них был просто обычный городской бродяга, как никому неизвестный, погибший той ночью, Джон Ховард.

Пойти, после освобождения из полицейского участка, мне теперь все равно было не к кому, и я захотел еще раз увидеть ее. Вспомнить, как она выглядит, как когда-то возвращался к ней после дальнего плаванья, а она встречала меня своими крепкими долгожданными объятиями. Хотелось просто увидеть ее хотя бы раз, одним глазком издалека. На минуту представить, что заметив меня, она подойдет ближе и обнимет, как раньше. Прижмется грудью к сердцу и утешит всю его боль.

На следующий день я добрался до дома Патрисии. Сидел на крыльце соседнего дома до самого обеда. На улице стояла прохладная погода, и я сильно замерз, но продолжал ждать. Мне не хотелось ни есть, ни спать, не пить, хотелось только увидеть ее вновь. Я был готов сидеть здесь вечность, только бы увидеть ее в последний раз.

Когда черный «Форд» проезжал вдалеке у дома Патрисии я почувствовал, что она рядом. Казалось, я ощущаю ее присутствие за несколько миль, знаю, что она сидит в том автомобиле. Машина остановилась у ворот и Патрисия вышла из машины с маленьким малышом на руках. Затем с водительского места вылез Стив и пошел открывать ворота.

— Джон! — громко произнесла она.

В моем сердце, будто все перевернулось, когда она произнесла знакомым голосом мое имя.

— Не клади всякую гадость себе в рот, — сказала она, вытащив у маленького мальчика какие-то нитки от одежды из его крохотной ручонки.

Единственная горячая слеза скатилась по моей щеке и застыла на подбородке. Держа ребенка на руках, она понесла своего сына в дом, а малыш смотрел на меня из-за ее плеча и показывал на меня пальцем, но к счастью Патрисия не обратила на это никакого внимания.

Когда Патрисия и Стивен вошли в дом, я подошел к окну гостиной и еще раз посмотрел на нее.

— Дя! — произнес малыш, заметив меня в окне, с ее рук.

— Кого ты там увидел? — спросила его Патрисия и подошла к окну.

Я быстро спрятался сбоку, чтобы меня не увидели.

— Нету никакого «Дя». Пойдем, мама тебя накормит. Пойдем? — сказала она и пошла с ребенком на кухню.

Я снял со своей руки часы и положил их на наружный подоконник гостиного окна, а затем ушел оттуда в сторону Детройта. До самого вечера я бродил по улицам города. Шел куда глаза глядят. Ходил по бульвару из квартала в квартал. Побывал в самых разных частях города, и почти везде был впервые. Я плутал по городу так долго, что дорогу назад было уже трудно найти, но мне оно теперь все равно без нужды. Уже поздней ночью, ноги словно сами занесли меня на железобетонный мост над рекой. Бледная луна светила на небе этой ночью, и яркие звезды блестели на чистом небосводе.