Возврата к старому не будет

Оба вылезли из шалаша. Алексанко попытался перезарядить ружье. Раздутый патрон застрял в патроннике и не вынимался. Недалеко крутился волчком волк. Не раздумывая, с незаряженными ружьями, Витька и Алексанко направились к животному. Волк принял оборону. Встал на шаткие передние ноги. Устремил на людей полные ненависти глаза, защелкал зубами, но тут же упал. Витька первым подбежал к волку и со всей прилежностью ударил его по шее прикладом ружья. От удара отвалилась ложа. Волк вытянулся как умирающий человек и с ненавистью посмотрел на Витьку. Повернул голову, трижды глубоко выдохнул и затих. Конец одной волчьей жизни.

Витька с большим трудом вытащил волка на сушу к шалашу. Алексанко прикрыл тело ветками, оба в хорошем настроении пошли в деревню, не заходя домой, прямо к председателю колхоза Николаю Васину. Он выслушал их, осмотрел Витькино искалеченное ружье. Не спеша проговорил:

– Скажи конюху, пусть запряжет быка. Везите волка в деревню. Тогда решим, что делать дальше.

Быка они сами запрягли и поехали со скоростью три километра в час. У Алексанко не сходила с лица улыбка. Он изредка гладил свою бороду, но не проронил ни одного слова. Ехали всю дорогу молча. Когда положили в телегу убитого зверя во всем его величии, лишь тогда негромко заговорили.

– Я, грешным делом, не верил. Думал, подкараулили мы с тобой несмышленого волчонка.

Заготконтора потребовала привезти волка неободранным. За одну шкуру зверя отказывались выдать деньги и документ, необходимый для получения вознаграждения за истребление хищника. Полагалась овца с колхоза, на территории которого убит волк. Добычу на лошади довезли до самого Покровского и сдали в сельпо. Получили деньги, 20 килограмм ржаной муки и распоряжение на получение овцы из колхоза. Николай Васин выбрал им большую, но плюгавую. Шерсть на ней от какого-то кожного заболевания местами вылезла. На фоне серой густой шерсти были видны неприятные плешины с коростами. Алексанко ругался, не брал, просил полноценную. Доказывал ценность истребленного волка, объяснял, какую опасность он представлял для стада. До Николая слова Алексанко не доходили. Он говорил:

– Дают – бери, а бьют – беги. В мясопоставку овцу совестно везти, еще не возьмут. В зиму оставлять нельзя – заразная, а тебе по делу.

Дело между стариком и председателем принимало крутой оборот. Они уже не говорили, а кричали, осыпая друг друга меткими словами. На выручку пришел Витька. Он внимательно осмотрел овечку. Как знаток ощупал ее со всех сторон и реденько сквозь зубы проговорил:

– Что вы раскричались. Эта овечка стоит двух ярок.

Алексанко и Николай заулыбались. Алексанко обвязал шею веревкой, потащил сопротивлявшееся животное. Председатель стоял в недоумении, провожая взглядом Алексанко и Витьку с овечкой. По-мужицки с душой выругался трехэтажным матом. Закрутил козью ножку самосада и крепко затянулся. Откашливаясь, выдавил из себя:

– Все-таки зря я отдал такую большую овечку. Надо было отдать ярочку.

Алексанко быстро расправился с овечкой. Ободрал и разделал. Виктор был прав – овца была на редкость упитанная. На печенку охотники пригласили Николая.

Николай не находил себе места, ждал вызова в город. «А там бог знает, что будет, – думал он. – Черт меня сунул в это ярмо. Дело сделано, чему быть, того не миновать. Только в кинокартинах случается, что в последнюю минуту герои из-под расстрела и виселицы уходят, остаются живы».

На этот раз повезло и Николаю. Приехал жених бригадира Лиды. Тот самый, от которого она получала письма. Они сходили в сельсовет, зарегистрировали брак. Устроили скромную вечеринку с угощением, пригласили Николая.

Лида сказала ему:

– Я уезжаю, и вряд ли мы больше увидимся. За добрые дела платят добром. Решение правления с твоей подписью я уничтожила. Написала и расписалась сама, так как оставалась за председателя. Вызовут – говори, что не знал, ездил сдавать экзамены. Всю картошку раздали без тебя. Завтра мы поедем. Я схожу в райком партии к Смирнову и скажу, что все сделано без твоего согласия и разрешения.

– Зачем ты это сделала? – спросил Николай.

Лида ответила:

– Затем, что народ увидел будущее, верит тебе и сам просит работы.

На второй день Лида с чемоданами поехала из родной деревни на Украину, на родину мужа. Она ходила к Смирнову. Сказала, что виновата она одна, больше некого винить.

В деревню через несколько дней приехал районный начальник НКВД, привез забранные им на проверку колхозные бумаги. Спрашивал Лидину мать, куда уехала ее дочь. Старуха крестилась и божилась, говорила, что не знает. Может быть, хитрила, а может и в самом деле адреса не знала. Николай отделался легким испугом. Он хотел быть председателем.

В небольшом колхозном хозяйстве дела шли хорошо. Земля стала давать небольшую отдачу. Появилась ферма крупного рогатого скота, свиней и овец. Конюшня тоже ожила. В стойлах стояли лошади. Свиноматки поросились, появились разновозрастные поросята.

Первый снег выпал на Покров. Старики говорили:

– Бог знает свое дело. В Покров матушку-землю покрыл снежком.