Возврата нет

Девушку охватила паника. На мгновение она подумала: не лучше ли сразу заявить о том, что она сроду не ухаживала за маленькими детьми и вообще является представительницей совершенно иной, хотя и весьма древней профессии. Впрочем, при виде того, как губы Поттера сжались в безжалостную тонкую линию, Мэри предпочла отложить выяснение отношений до лучших времен. Во-первых, хозяин виллы и без того был, грубо говоря, на взводе и злить его еще больше не стоило, а во-вторых, перед тем, как выкладывать все карты, имело смысл хотя бы немного разведать ситуацию – вдруг ей удастся найти хоть какую-то зацепочку для доверительного разговора или подглядеть живописную деталь, способную украсить газетный материал об Ирвине Поттере – человеке-загадке.

Тем временем Сальваторе, сокрушенно качая головой и причитая по поводу отсутствия у него талантов в обращении с такими маленькими детьми, вышел из детской. Проводив его взглядом, Мэри решительно шагнула к кроватке и наклонилась над малышкой, пытаясь с ходу разобраться, в чем причина недовольства, выражаемого девочкой. Может быть, крошка Мона проголодалась, или ей нужно сменить подгузники, подумала она.

Новоиспеченная нянька лихорадочно вспоминала все, что знала об уходе за детьми. В известном смысле она могла считать себя знатоком в этой области, потому что совсем недавно по заданию шефа подготовила большой материал о современных методах воспитания ребенка. Перевернула гору литературы, беседовала со множеством специалистов, изучала результаты многочисленных исследований и опросов, но, если не считать опыта общения с племянниками, познания ее носили скорее теоретический, нежели практический характер.

– Девочка кричит не умолкая с того момента, как ее привезли, – с трудом сдерживаясь от того, чтобы не сорваться, сообщил ей Поттер. – Я начал беспокоиться, здорова ли она.

Мэри сочувственно оглянулась на него. Она частенько была свидетельницей того, как ее крошечная племянница мучилась от колик и плакала сутки напролет, не затихая ни на минуту. Но там малышкой занималась сестра Мэри, родившая и вырастившая к тому времени двоих сыновей, а тут – мужчина, представления не имеющий о детях. Впрочем, подумала Мэри, по части опыта они не слишком отличались друг от друга.

Крошка, покраснев от натуги, издала особенно пронзительный вопль. Поттер не выдержал и тоже шагнул к кроватке.

– Я не знаю, что еще можно сделать, – растерянно бросил он. – Мы брали ее на руки, кормили, сменяли подгузники, но она кричит и кричит. Проклятье! Никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным.

Мэри удивленно взглянула на него. Странно было видеть, что малютка может привести в отчаяние такого властного, если не сказать, деспотичного человека. Она осторожно пощупала лобик девочки. Рыдания Моны на мгновение смолкли: казалось, ребенок почувствовал, что прикоснувшаяся к ней рука – женская. Воспользовавшись паузой, Мэри склонилась над опухшей от слез Моной и промурлыкала ей на ушко:

– Что случилось, золотая моя?

Крохотное личико, раскрасневшееся от плача, тут же повернулось к ней, и почти сию же секунду девочка заревела с новой силой, размазывая слезы по щекам крошечными руками в ямочках.

Бедная малышка! – сочувственно подумала Мэри, ощутив неожиданный прилив нежности. Ожидала увидеть мать и обнаружила вместо нее чужую тетю.

– А может быть, тебе просто надоело лежать в кровати? – ласково спросила девушка. Она подняла малютку на руки. Как только Мона прижалась к ее плечу, плач смолк, и пара несчастных глаз, опушенных темными, изогнутыми мокрыми ресницами, удивленно воззрилась в лицо девушки. – Ну, и что же мы шумели? – проворковала Мэри. Девочке был без малого годик, и она оказалась необыкновенно хорошенькой.

Ручонка Моны схватила палец Мэри с такой силой, словно от этого зависела вся ее крохотная жизнь, и на мгновение девушка забыла о том, что выполняет здесь редакционное задание. Профессиональный интерес отступил перед горестной мыслью о том, что этой малышке, возможно, придется в ближайшее время остаться сиротой.

Мать Моны лежала в парижской больнице в состоянии комы, и, как говорили, могла умереть, так и не приходя в сознание.

Мэри вдруг стала понятна истинная причина нервного состояния, владевшего сейчас железным и несгибаемым Поттером. Если близкий тебе человек, – а Шейла, возможно, была его любовницей и матерью его ребенка – умирает, в такую минуту мало кто не дрогнет. Вот и он растерялся и, находясь в подавленном состоянии, пропустил в свой дом злейшего своего врага – журналиста. Хотя сама Мэри профессию свою считала благородной и общественно значимой.

– Вы, кажется, пришлись по душе друг другу, мисс?… – Поттер выдержал паузу, и в глазах его загорелся странный огонек. – Ведь вы англичанка, не так ли?

– Брэйдли… Мэри Брэйдли, – чуть поколебавшись, ответила девушка. Лучше, несмотря ни на что, назваться своим настоящим именем, решила она.

По лицу Поттера пробежала тень.

– Странно, в агентстве мне назвали другую девушку, – поджав губы, промолвил он. – То ли Одри, то ли…

– Одри – это мое второе имя, – тут же нашлась Мэри.