Возвышение Китая наперекор логике стратегии

В дополнение к динамично развивающейся РА и даже еще более активной CMS, есть еще Администрация морской безопасности (Maritime Safety Administration, MSA) министерства транспорта. Там работает более 20 тысяч оперативных сотрудников, что превосходит и РА, и CMS, а значительный флот этой структуры включает в себя 3000-тонные корабли Haixun-11 и Haixum-31, которые не следует путать с Haijing 1001, самым современным кораблем военно-морской полиции, входящей в состав Народной вооруженной полиции (People's Armed Police) – еще одного игрока на этом переполненном поле.

Таким образом, постоянный комитет политбюро КПК может приказать министерству иностранных дел заменить надменные угрозы радушными заверениями, как это, несомненно, было сделано в конце 2010 года; но для того, чтобы обеспечить такое же поведение всех выше перечисленных ведомств и побудить их избегать инцидентов, а не провоцировать их, инспекторам политбюро придется находиться на борту всех кораблей РА, CMS и MSA, как и на кораблях ВМС КНР, которые, как уже упоминалось, отвечают на приветствие на море тишиной, сопровождающейся включением радаров-детекторов вражеского огня.

Еще одним фактором является довольно странный феномен, который можно назвать «синдромом приобретенной стратегической неполноценности» Китая (СПСН), в котором обычный здравый смысл и даже слабое восприятие парадоксальной логики стратегии заменяются явной тенденцией уповать лишь на введение в заблуждение, большие и малые хитрости и технологию «обхождения с варварами», похожую на трюкачество. Китайский СПСН, который выражается в злоупотреблении собственными ресурсами, проистекает из упомянутой выше стратегической глупости древних времен, и ведет к переоценке способностей китайского правительства предотвращать возможное сопротивление путем стратегического обмана и хитро обходить его, если оно все-таки возникло.

Непосредственным следствием китайского СПСН на сегодняшний день, когда подъем Китая еще во многом уязвим или, в любом случае, полностью не завершен и не консолидирован, является нежелание прибегнуть к единственно действенной контрмере для предотвращения растущего глобального сопротивления – ликвидации его источника путем замедления своего собственного роста. Вместо этого китайский СПСН предпочитает контрпродуктивные в конечном счете трюки и маневры, которые способны лишь добавить недоверия к самому Китаю. Они затемняют многие положительные аспекты китайского разностороннего развития, включая всевозможные и действительно различные формы государственного управления. Чрезмерное упование на обман, свойственное ответственным за безопасность официальным лицам и многим творцам общественного мнения за пределами Китая, увеличивает склонность видеть в китайской политике только угрожающую экспансию и агресивность вместо более стабильной реальности, которая включает в себя и благоприятные для мирового сообщества стороны китайского роста.

Значение каждого из вышеперечисленных факторов для удержания Китая на прежнем курсе, конечно, спорно, и, возможно, они не такие важные, как представлены в этой книге. Тем не менее, их очень много. И их значительному многообразию противостоят лишь смутное осознание китайской элитой растущего сопротивления росту Китая и неправильные оценки последствий этого сопротивления, которые в действительности приводят скорее к надменности, чем к мудрой сдержанности.

13. Австралия. Создание коалиции

Все государства без исключения претендуют на абсолютный суверенитет, но не все имеют политическую культуру, в равной мере препятствующую любому подчинению иностранной власти (даже британская метрополия не смогла избежать этой участи в двадцатом веке). В любом случае, юридические барьеры, например, запрет каботажа, могут быть эффективны, в пределах своей компетенции, в сдерживании каких-то конкретных форм иностранной активности. Тем не менее, обилие таких формальных запретов, ограничивающих активность иностранных государств на своей территории, как раз свидетельствует о том, что политическая культура данной страны не так уж и невосприимчива к иностранному влиянию. То же самое справедливо и в отношении чрезмерно обостренного чувства национальной гордости – такие чувства чаще всего появляются в тех странах, которые с очень большой вероятностью попадут под влияние более мощной державы⁶⁶.