Возвышение Королевы (ЛП)

Мои ладони кричат от боли, простыни пропитаны кровью, а колени горят, когда холодный утренний воздух пробирает меня до костей.

К тому времени, когда я добираюсь до конца, мои ноги свисают вниз, а руки крепко сжимают ее, я знаю, что у меня нет выбора, кроме как прыгнуть.

Это крутой прыжок, и мои ноги будут чертовски болеть. Но если я все сделаю правильно, то не сломаю ни одной кости. С надеждой.

Хотя сломанная кость стоила бы того, если бы это означало, что я выберусь отсюда.

Сделав глубокий вдох, я закрываю глаза и отпускаю.

Вот оно.

Я свободна и жива, и никто не отнимет этого у меня.

Я так, так упорно боролась, чтобы попасть сюда, и если я смогла добраться до этого места, то смогу добраться куда угодно.

Затем, вместо того, чтобы почувствовать острую боль от удара ног о землю, я оказываюсь в стальных объятиях.

Чувство неудачи просачивается прямо под мою грудную клетку и сжимает сердце.

Мое дыхание прерывается, когда я встречаюсь взглядом с яростными серыми глазами Джонатана.

— Увлекательно, Аврора. Действительно, увлекательно.

Глава 7

Аврора

Впервые в жизни мой план побега проваливается еще до того, как начинается.

Когда я смотрю на ярость, исходящую от черт Джонатана, я знаю, я просто знаю, что, черт возьми, я никогда не смогу сбежать.

Я закончу как Алисия.

Буду бродить по коридорам. Меня будут мучать галлюцинации. Меня отравят.

Убьют.

Прилив жизни пробегает по моим бурлящим венам, и я толкаю его в грудь окровавленными ладонями, мои конечности дергаются. Я действую прямо из иррационального гнева и потребности остаться в живых. Моя логическая, стратегическая сторона исчезает — она была убита, когда я не ударилась о землю и не упала обратно в клетку Джонатана.

— Отпусти меня!

Моя борьба бесполезна. Будто он не чувствует моих кулаков на своей рубашке или моих царапин на коже его ключицы. Как будто он ждет, когда мой приступ гнева утихнет и я расслаблюсь.

Я не сделаю этого.

Я извиваюсь, толкаюсь и бью. Я использую все уловки, чтобы вырваться из его безжалостной хватки.

Молчаливое обращение приветствует меня, когда он уносит меня обратно в дом.

Нет, нет…

Моя энергия возрастает, и я дрыгаю ногами в воздухе, пытаясь заставить его ослабить хватку.

Все, что я получаю, это сильное сжатие на внешней стороне бедра. Ой.

Мы проходим мимо статуи Девы Марии, держащей маленького ангела, когда они оба плачут, и меня охватывает страшное предчувствие.

Также осознание.

Эта статуя олицетворяла жизнь Алисии в особняке Кингов. Она плакала, и никто ее не увидел. Она страдала, и никто ей не помог.

Во всяком случае, ее муж и спутник жизни отравили ее. Он убил ее.

Он убил мою сестру.

Злые слезы наполняют мои глаза, когда я толкаю его локтем и царапаю его бок. Я знаю, что это ничего мне не даст с его силой, но пока я могу дышать, я буду бороться.

Я боец. Выжившая. Я зашла так далеко, и я не позволю Джонатану диктовать мне свой конец.

Не имеет значения, что мои ладони продолжают кровоточить. Жжение в конце концов пройдёт, как только я выберусь отсюда.

Марго появляется у входа в длинной ночной рубашке. Должно быть, она встала с постели из-за переполоха.

— Помогите мне, Марго! Помогите! — я кричу во всю глотку.

Она открывает рот, затем закрывает, наблюдая за сценой, будто это из шоу уродов. Я вырываюсь из объятий Джонатана, в то время как его лицо холодное, как камень, словно оно сделано из гребаного гранита.

— Сэр?.. — спрашивает она почти неуверенно.

— Иди обратно спать, Марго, — говорит он ей твердым тоном, который не допускает никаких переговоров, его внимание сосредоточено впереди.

— Нет! — я извиваюсь. — Нееет!

Я оглядываюсь на Марго, надеясь вопреки всякой надежде, что она последует за мной и каким-то образом поможет вырваться из лап тирана.

Она не помогает.

Никто.

Есть только я и он.

К тому времени, как мы добираемся до моей комнаты, моя энергия иссякает, но это не заставляет меня останавливаться. Я не могу остановиться. Если я это сделаю, это будет означать, что я признаю свое поражение, а я бы никогда этого не сделала.

Я ненавижу, как легко Джонатан подавляет меня, сжимая своей большой рукой мое бедро или руку. Меня бесит, что я такая маленькая по сравнению с его фигурой.

Я ненавижу его.

Я так сильно ненавижу его, не только из-за того, что случилось с Алисией, но и потому, что я собиралась внушить ему свое доверие.

Я, блядь, влюблялась в него, и ради чего? Ради предательство. Ради... опустошения.

Как будто мои чувства пойманы в ловушку в состоянии гиперсознания, и разобраться в них почти невозможно.

Все, что я знаю, это то, что мне нужно уйти. Сейчас.

— Ты закончила? — спрашивает он своим замкнутым тоном.

Черты его лица ничего не выражают, и отсутствие реакции, тот факт, что я не могу прочесть за его фасадом, пугает больше, чем если бы он набросился на меня.

Джонатан не из тех, к кому можно относиться легкомысленно, и быть пойманной у него под каблуком означает опасность. Однако это не останавливает мою врожденную потребность бежать.

— Я никогда не закончу. Запри меня снова, и я попытаюсь сбежать, пока, наконец, не сделаю это.