Возвышение Меркурия. Книга 10

Шляхтич не знал, сколько длилось это безумие. Тогда ему казалось, что они добрые полсотни лет стояли на той кухне, замешивали тесто, взбивали крема, выпекали коржи в старинных печах, собирали из них конструкции и ждали вердикта каменного ежа. За спинами ходил конструкт, постоянно потирающий клинки, а под сводами потолка кто-то невидимый периодически рычал слова. То ли стихи читал, то ли песню пел. После второй бутылки вина, Казимир перестал даже пытаться понять.

Поляк посмотрел на свои руки, перепачканные в муке. Какой позор! Узнай об этом его дед, что когда-то водил хоругвь крылатых гусар против турок, приказал бы высечь плетьми. Или вовсе отрубил голову. Три десятка крепких Одарённых, под командованием главы шляхетского рода, пекли торты. Что это вообще была за напасть? Как эти неизвестные смогли проникнуть в защищённый артефактами замок? Зачем? Неужели, и правда ради тортов?

Услышав шум, он повернул голову и увидел одного из своих людей, который похоже проснулся раньше и теперь приближался, держа в руках дарфон.

— В Варшаве вооружённое восстание. Говорят, король похитил у многих шляхтичей золото. И то ли обвинил их в прелюбодеяниях, то ли в измене престолу, то ли в чём-то ещё. Никто не говорит ничего конкретного, но главы родов, что подверглись атаке, вне себя от ярости. Столица бурлит. Наши соседи уже собрали отряды и выдвинулись.

Казимир заставил себя собраться. Мятеж. Шляхта. Он пытался уложить всё в голове, а его воин продолжил.

— Ещё он вроде бы арестовал половину своих же министров, а одного вовсе казнил. Поговаривают, Ян Третий свихнулся на почве ревности.

Шляхтич протяжно выдохнул. Обвёл мутным взглядом зал старинного замка, который за ночь превратился в тыл пекарского войска и выглядел сейчас соответственно. Повернулся к своему человеку.

— Буди всех. Пусть собираются. И сразу предупреди — о вчерашнем, никому ни слова. Перед тем, как покинем замок, каждый даст мне клятву на Даре.

Тот слегка кивнул, двинувшись к ближайшему спящему мужчине. А Казимир с трудом удержал стон из-за головной боли. Спятивший король и всеобщий бунт, это вовремя. Возможно выйдет вдоволь пограбить и поправить дела. Заодно и забыть этот позор.

Встав, он побрёл к коридору, намереваясь дойти до ванной и умыться, а потом сварить себе кофе. Пусть замок и был старинным, но на то, чтобы оборудовать небольшую его часть современной техникой, деньги у шляхтича нашлись.

Сделав десяток шагов, замер, изумлённо пялясь на стену. Перед его глазами, была вырезанная в вековой каменной кладке, надпись.

«Торты ужасны, но было весело. Нам понравилось. Заглянем на обратном пути.»

Глава IX

Когда я попросил Кристину проработать вопрос с участием Дома Ли в управлении банком, то рассчитывал максимум на кого-то из числа их вассалов. Но рыжеволосая продемонстрировала чудеса дипломатии и притащила в Польшу Куан Ли — дядю Юн Ли, будущего правителя Чосона.

Последние двадцать лет старый кореец жил в своего рода изоляции, занимая родовое поместье на берегу моря, где наслаждался комфортом, да компанией юных женщин.

До этого, Куан почти полвека управлял финансами правящей фамилии и занимался внешней торговлей. В отличие от европейской аристократии, в Азии, войну или политику не полагали, единственными подходящими занятиями для благородного мужа.

К тому же, претензий на престол у дяди будущего короля не имелось. Ни раньше, когда он был одним из принцев, ни сейчас, в момент внутренней нестабильности. Хотя причина по которой он был вынужден устраниться от дел, всё же была напрямую связана с политикой. Потому как, независимо от его собственной позиции, рядом постоянно обреталось какое-то количество горячих голов, среди которых пользовались популярностью идеи о том, что неплохо бы шефу занять место главы Чосона, а не только ведать финансами Дома Ли.

После того, как пятнадцать лет назад, он был вынужден заточить шестнадцать человек из своего окружения, которые организовали заговор, то решил отойти от дел. Сам Куан о планируемом перевороте ничего не знал. Но это была уже пятая группа за последние двадцать лет, что планировала привести его к власти, не спрашивая согласия. По-моему, аристократу просто надоело каждый раз терять людей из ближнего круга, либо отправляя их в пожизненное заключение, либо самолично рубя головы.

Впрочем, даже безвылазно торча в прибрежном поместье, он располагал влиянием и статусом. А ещё притягательностью для тех, кто не относил себя к сторонникам той или иной фракции и пытался подобрать иного кандидата на престол. Ведь, если смотреть на всё под определённым углом, то уютное поместье, вполне можно было назвать надёжной цитаделью, личную охрану — отрядом верной гвардии, а присутствующих при нём вассалов — связными между Куан Ли и другими Домами Чосона. А то, что он высказывается в поддержку своего племянника Юн Ли — так человек может сказать очень многое, чтобы избежать войны к которой не готов.