Возвышение Меркурия. Книга 10

Он продолжал говорить, но перед моими глазами взметнулась стена песка, из-за которой доносилось лишь неразборчивое бормотание. А потом небольшая круглая площадка, засыпанная песком, вовсе исчезла из поля зрения.

* * *

Придя в себя, я невольно подумал, что лучше бы ещё пару часов поболтал с Кроносом. Или десять. Возможно за это время, тело бы успело восстановиться. Потому как, прямо сейчас я чувствовал себя состоящим из желеобразной массы, которая в любой момент способна развалиться на составляющие. Далеко не самые приятное ощущение.

«Искра» была на месте. Ядра и энергетический каркас тоже. Но казалось, попробуй я использовать их и смертная оболочка моментально сдетонирует, разлетевшись в кровавые клочья.

— О! Очнулся! Я же говорил, что он крепкий.

Бас Оболенского заполнил воздух, заставив поморщиться, а я попытался поднять веки. Вышло это с изрядным трудом — они упорно не хотели двигаться, как будто приклеенные к глазам. Но в итоге, всё же подчинились, дав мне обзор на пространство вокруг.

Судя по обстановке, это была чья-то спальня. А украшенный цветами балдахин, намекал, что обычно здесь спала какая-то смертная. Сейчас же в кровати лежал римский бог, а рядом стояла два хмурых Одарённых, давно перешагнувших ранг Великого Мастера.

В голове моментально пронеслись воспоминания о схватке с войском, что осаждало крепость и я понял, что вопросов избежать не удастся. А если учесть моё состояние, то скорее всего придётся дать на них какие-то ответы.

Сандал ощущался хорошо — дракон был совсем рядом. Укрылся в перекрытии потолка. В своём обычном размере и без всякого резерва силы, но готовый действовать. Вот с Мьёльниром всё было несколько хуже — он пусть и обвивался сейчас около запястья моей правой руки, но был около той грани, которую в случае со смертным, назвали бы беспамятством. Имеющейся в нём энергии едва хватало, чтобы поддерживать жизнь. А черпать силы из моего каркаса он опасался. Справедливо полагая, что даже крохотный ток силы, сейчас способен привести к непредсказуемым последствиям.

Я сделал попытку привстать и усесться на кровати, оперевшись на подушку, но меня остановил гневно-потрясённый рык Шуйского.

— Куда⁈ Мои лучшие целители досуха себя выжали, артефактов на четыре сотни миллионов извели, дочка ради тебя рисковала. А ты сейчас хочешь себя прикончить?

Переместив взгляд на раздражённое лицо князя, я разлепил губы, выталкивая во внешний мир слова вопроса.

— Всё настолько плохо?

Его лицо искривила усмешка.

— А как ты думаешь? Почти вся мышечная ткань расслоилась, органы отказали, половина скелета в труху. Тебя чудом с поля боя вынесли. И потом ещё одним чудом, ценой в четыреста миллионов, удержали на плаву…

Сейчас бы самое время сказать слова благодарности, но судя по лицу Шуйского, это был ещё не конец речи. Я оказался прав — через секунду снова зазвучали слова князя.

— Знаешь, Василий. Кое-какие вопросы у меня и до того были. А после этой битвы кровавой, больше их стало. Ох, сильно больше. И прежде чем, тебя лечить начнут, ты на них ответишь.

Я удивлённо моргнул. Ты разбиваешь врага, который уже штурмует крепость смертного, а тот в ответ принимается сыпать угрозами. Идеальная благодарность.

Похоже на моём лице что-то отразилось, потому как снова послышался мощный голос Оболенского.

— Смертью тебе никто не грозит, Василий. Его Сиятельство, имеет в виду, что если мы без ответов останемся, то язык за зубами держать не станем. Поведаем всем — от Рюриковичей, до иных князей, которым верить можно. Не дело такие вещи в секрете держать, да прятать.

Я слабо усмехнулся, едва двинув губами.

— Действительно. А то вдруг я заодно с мятежниками окажусь. Или с Хранителями. Как знать, может вообще бастард кого-то из рода Болод. Просто маскируюсь хорошо.

Стоявший слева от кровати сибирский князь, вздохнул.

— Словами да обидой можно потом поиграть, Василий. А пока ответствуй мне — откуда в тебе сила Древнего?

Мои губы снова чуть разжались, изобразив легчайшую улыбку.

— А то ваши рода, мощь не оттуда черпают. Не из старой силы. У Рюриковичей вон, вовсе Дар не их этого мира, но им претензий в измене никто почему-то не выдвигает.

Густые и седые брови Шуйского сошлись на переносице, а сам князь внимательно всмотрелся в моё лицо. Потом бросил взгляд на Оболенского, который сейчас был вне поля моего зрения и как мне показалось, слегка озадаченно уточнил.

— Что значит «не из этого мира»?

Интересно. Выходит даже старые патриции, что являлись могучими воинами, не были в курсе тайны происхождения родовой силы Рюриковичей.

— Это чужая тайна, князь. Хочешь узнать — спроси у Дарьи. Или ещё у кого из её рода. Захотят, ответят.

Несколько секунд Симеон молча постоял, стиснув зубы и буравя меня взглядом. Но всё же взял себя в руки.

— Тогда желаю я о твоей знать, отрок. Откуда в тебе мощь такая, что подобна моей или Ратибора? Юн ты ещё для подобной силы.

Дёрнув уголками губ, я озвучил ответ, который уже сам сложился в разуме.

— А остался кто-то ещё их живых в роду Афеевых? Знаете такого? Да, чтобы он ещё был тем, кого признает алтарь?