Возвышение Меркурия. Книга 12 (СИ)

— Тогда я хочу вызвать тебя на дуэль! Согласен ты биться со мной, Ратибор?

Князь, которому наконец представилась возможность заговорить, закрутил правый ус и чуть склонив голову набок, внимательно посмотрел на оппонента.

— Так я же тебя убью. И как тогда смотреть в глаза твоей сестре?

Лицо османа исказилось гневом — на момент мне показалось, что он сейчас бросится вперёд. Но нет — сдержался.

— Я не уйду отсюда, пока не утолю свою жажду мести!

Оболенский задумчиво покрутил правый ус и прищурился.

— Тогда предлагаю биться на кулаках.

Турок уставился на него с абсолютным непониманием.

— На кулаках? Сколько ты сегодня уже выпил?

Князь, против моего ожидания, даже не возмутился.

— Достаточно, чтобы иметь возможность переносить тягости этого бренного мира и нести ношу жизни. Кулачный бой — древнее искусство. Или не обучен ты ему? Только мечом махать и умеешь?

Потемневший лицом осман, скрежетнул зубами.

— Каждый из рода Чаглар способен разить врага чем угодно. Но какой смысл биться на кулаках, когда у нас есть мечи?

Ратибор с сокрушённым видом покачал головой.

— Это же очевидно. Мы будем драться до момента, когда один из нас окажется сбит с ног. Таким будет условие победы. Силу разрешено использовать только для накачки тела. Бой без кольчуг и защитных артефактов.

Одарённый, что примчался сюда убивать князя, по-моему, чуть растерялся.

— А в чём смысл? Мы же оба останемся живы.

Стоящий справа от меня патриций, тяжело вздохнул.

— Нет в тебе изобретательности, друг мой. Победишь ты — я не стану звать твою сестру на встречу в Стамбуле. А если верх одержу я, ты наконец оставишь в покое свою сестру и не будешь нам мешать.

Его противник разъярённо фыркнул.

— Чтобы я позволил своей сестре и дальше заниматься развратом? Никогда! Род Чаглар не допустит позора!

Трёхсотлетний смертный хитро улыбнулся.

— А что, если я прилетел, чтобы сделать ей предложение руки и сердца?

Странно. В первый раз я подумал, что это чистая импровизация. Теперь же, всё казалось заранее выбранной стратегией. Только вот, Оболенский совсем недавно уже делал предложение. Как он станет выпутываться, когда кандидаток окажется двое?

Неожиданно для себя, я понял, что не интересовался, как тут обстоят дела с количеством потенциальных жён. Как-то не до того было. Если общественные устои допускают наличие сразу нескольких, то у патриция имелись неплохие шансы выкрутиться. Правда, боюсь к моменту возвращения, невест может набраться на целый отряд. И как он станет разбираться с этим дальше, я решительно не понимал.

Его оппонент, несколько секунд молча и изумлённо пялился на князя. Потом зачем-то посмотрел в сторону командира столичного гарнизона, который тоже выглядел изрядно удивлённым. Вернул внимание на Ратибора.

— Но… Замуж? За тебя? Ты… Ты желаешь породниться с Чаглар?

Князь пожал плечами.

— А ты видишь какие-то препятствия на пути у чистой искренней любви?

Осман хмыкнул и на момент отвёл взгляд в сторону. С лёгким смущением заметил.

— Не забывай, что мы говорим о моей сестре.

Оболенский шумно фыркнул.

— И о чувствах, что меж нами пылают, Так что скажешь? Будем биться на кулаках?

Сейчас мне было даже немного жаль этого Чаглара. Пусть оттенки его сознания почти не просматривались, но и так было понятно, что тот в состоянии полного смятения. И его можно было понять — родство с Оболенским, это вариант, который надолго избавит от любых претензий со стороны других родов. Само собой, не полностью — всегда найдётся кто-то ещё сильнее. Но даже если перед нами лучшие воины турецкого рода, то стоит добавить самого Ратибора с его сыном и получалась сила, которой очень сложно противостоять.

— Так если ты на Нурай жениться хочешь, то к чему вообще поединок? Я шёл смыть кровью нанесённое оскорбление. А раз речь о свадьбе, то выходит и никакого позора на нас не пало.

Один из его соратников, который с момента, как речь зашла об узах брака, нервно кусал губы, придвинулся ближе и тихо напомнил.

— Оболенский бежал после связи с вашей сестрой, господин. И не появлялся в Стамбуле годами. Разве это не…

Тот гневно глянул на него и махнул рукой.

— Уймись! Иногда благородному мужу нужно время, чтобы принять верное решение и определиться. Главное, что он всё же сделал свой выбор и Нурай станет его женой.

Одарённый плотно сжал губы и с оттенком мрачности заметил.

— У неё тоже надо спросить.

Во взгляде местного патриция блеснула ярость и член рода счёл за лучшее отступить назад. А вот его господин обратил взгляд на Оболенского и начал торжественно излагать.

— Я, Курт Чаглар, глава своего рода, объявляю, что даю полное одобрение на брак между тобой и сестрой моей, Нурай Чаглар.

Чуть помедлив, добавил.

— Считай, что отдана она тебе родом Чаглар. А тебя самого ждём в нашем дворце, сегодня. Чтобы получить её согласие и провести церемонию.

Оболенский с довольным видом кивнул. Оттенки его разума я не различал, но если отталкиваться от выражения лица, результат князя вполне удовлетворил. И это несколько смущало.

От мыслей оторвала Найхва, которая вцепилася в левый рукав форменного мундира и потрясла меня за руку.