Возвышение Рима. Создание Великой Империи

Прорицатели пересказывали ее бред изящным гекзаметром. Такие пророческие сообщения часто бывали двусмысленными. Богу требовалось очень тщательно рассмотреть суть вопроса тех, кто приходил к нему за советом, прежде чем дать относительно него какое-нибудь заключение. Из этого не следует, что Пифия гарантировала точность своих слов. Если бы она хотела, то могла бы говорить четко и правильно. Жрица и служители храма хорошо разбирались в международной политике, а когда им приходилось давать советы по личным вопросам, они несомненно использовали свои знания человеческой психологии. Однако греки считали вполне естественным, что божественные предсказания неоднозначны. Люди могли узнать о своем будущем только до некоторого предела.

Брут понял, как правильно подойти к Пифии. В качестве пожертвования он преподнес деревянную палку. Тит и Арун только посмеялись над его несерьезным подарком. Они не знали, что палка изнутри была полой и что в ней Брут скрыл золотой жезл. После того как Тарквиний получил ответ от оракула (нам не сказали, какой он был), они решили задать другой вопрос: «Кто из нас станет следующим царем Рима?» Оракул ответил, как обычно, загадочно: «Верховную власть в Риме, о юноши, будет иметь тот из вас, кто первым поцелует мать».

Тит и Арун истолковали все буквально. Они решили, что это пророчество необходимо сохранить в тайне, чтобы, по крайней мере, их брат Секст не смог исполнить пророчество. А сами они решили, что кинут жребий, кому первому целовать мать после возвращения в Рим. Однако Брут предположил, что сказанное Аполлоном имело другое значение. Он сделал вид, будто бы оступился, и припал губами к земле, которая и есть общая мать всем живущим.

Это совсем непохоже на прошлый раз, когда римские старейшины, нуждающиеся в руководстве, пришли к святыне бога в поисках его совета.

Династию победил не политический или военный кризис, а нашумевшая любовная история. Долгая осада города Ардеи, столицы латинского племени рутулов, ослабила дисциплину в римском лагере. При такой долгой осаде довольно часто стали разрешать отлучки, особенно для командиров. Царские сыновья организовывали богатые попойки в своих шатрах. Однажды они пили в подразделении у Секста Тарквиния. Кто-то завел речь о женах, и каждый стал хвалить свою выше всякой меры. Тогда член царского рода, Луций Тарквиний Коллатин, прервал разговор: «К чему слова — всего ведь несколько часов, и можно убедиться, сколь выше прочих моя Лукреция?»

Он предложил всем поехать в Рим и войти без предупреждения в свои дома, чтобы посмотреть, чем занимаются их жены. Они, подогретые вином, согласились и поскакали в город. Они увидели, что царские невестки наслаждаются со своими сверстницами на роскошном пиру. Затем они поехали в Коллацию, расположенную в нескольких километрах от города, где стоял дом Коллатина. В этом доме картина была совершенно иной. Несмотря на поздний вечер, они обнаружили, что Лукреция в окружении своих служанок занимается прядением шерсти. И тут все до одного признали ее первенство среди жен.

Коллатин предложил всем поужинать с ним. После радушного приема все отправились обратно в лагерь. Именно во время этой трапезы Секст был потрясен красотой Лукреции и ее благочестием. Он решил соблазнить ее.

Его план был очень прост. Несколько дней спустя он снова поехал в Коллацию с одним спутником, ничего не сказав об этом Коллатину. Лукреция радушно приняла его и подала ему ужин. Затем Секста проводили в спальню, и все домочадцы отправились спать. Он подождал некоторое время, пока, как ему показалось, не стало совсем тихо и все крепко уснули. Вынув из ножен меч, он ворвался в комнату Лукреции. Придавив ее грудь левой рукой, он негромко сказал: «Молчи, Лукреция, я Секст Тарквиний, в руке моей меч, умрешь, если крикнешь».

Лукреция в испуге проснулась. Секст всеми способами пытался убедить испуганную женщину согласиться на близость с ним. Однако она оставалась непреклонной даже под страхом смерти. Тогда Секст прибегнул к крайней мере. Он пригрозил ей, если она откажется, то он убьет ее и к ней в постель подбросит голое тело своего убитого раба. Тогда он сможет сказать, что застал ее во время грязного прелюбодеяния и казнил обоих виновников (по общепринятым нормам того времени, неверную супругу можно было убить на месте, не опасаясь осуждения за это в суде).

Лукреция не смогла смириться с мыслью о посмертном позоре и согласилась. Секст насладился ею, а затем торжествующий возвратился в лагерь. Тем временем оскорбленная женщина отправила посланников к своему отцу в Рим и своему мужу в Ардею. Они должны были сообщить им, что произошло нечто ужасное, и чтобы отец и муж немедленно приехали к ней с несколькими верными друзьями. Когда посланник прибыл к Коллатину, с ним был Брут, и он согласился сопровождать его в этой срочной поездке.