Возвышение

Выражение лица старика стало сперва недоверчивым, а потом – обрадованным. Энергичным шагом он пересек свой маленький участок, направляясь к пню, который, судя по всему, раньше был впечатляющих размеров дубом. В земле возле пня обнаружилось железное кольцо, старик потянул его на себя, и пласт дерна поднялся, обнажив зияющее отверстие. Погреб был выкопан меж широко раскинувшихся корней срубленного дерева, и Элайджа старательно нащупывал ногами каждую неровную ступень уходящей вниз земляной лестницы, балансируя прижатой к груди большой бочкой. Следующие четыре захода прошли так же гладко, а потом старик закрыл лаз и вытер о штаны ладонь.

– Меня зовут Хьюго Рей, – протягивая руку, пробурчал он низким от эмоций голосом.

Элайджа попытался вспомнить, когда в последний раз кто-нибудь из людей пытался обменяться с ним рукопожатием, но не смог. Он тепло пожал протянутую руку и представился, к собственному удивлению назвав свое настоящее имя.

– Могу ли я сделать для вас что-то еще, пока я тут? – вежливо спросил он в надежде, что Хьюго поймает его на слове.

– Можешь зайти со мной в дом и выпить, сынок, – решительно сказал старик. – Это была тяжелая работа, ты просто спас меня, и самое меньшее, что я могу сделать, – это предложить в ответ свое гостеприимство. У тебя небось в глотке пересохло после всех этих перетаскиваний.

В обычной ситуации такое случайное приглашение раздразнило бы аппетит Элайджи, но сейчас ему даже в голову не пришло причинить Хьюго вред.

– С удовольствием зайду, – искренне согласился он, и они вместе двинулись к стоявшему в центре участка дому.

Уже стемнело, собирался дождь. Хьюго зажег свечи и расчистил от хлама грубо отесанный кухонный стол. Какие-то железяки, листы бумаги со списками и четкие, кропотливо выполненные чертежи были сметены в сторону, прежде чем Элайджа успел сообразить, что на них. Пришлось переключить внимание на толстые глиняные стаканы, которые поставил на их место хозяин дома.

В них оказался простой, но годный к употреблению напиток – несколько хуже виски, но значительно лучше самогона. Элайджа осторожно отхлебнул из своего стакана, а Хьюго единым духом ополовинил содержимое своего. При свете свечей он выглядел даже старше, чем сперва показалось Элайдже. Удивительно, что в таком преклонном возрасте он еще жил тут в полном одиночестве, содержа в надлежащем порядке и дом, и землю, да к тому же пытался носить тяжести.

– Это пойло не дает стареть, – сказал Хьюго, поднимая в качестве пояснения полупустой стакан.

Казалось, он следил за ходом мыслей Элайджи, словно тому не было нужды говорить вслух, чтобы быть понятым.

Бывало ли ему когда-нибудь так же легко с собственным отцом? Конечно, этот человек куда моложе Микаэля, но он гораздо старше, чем Микаэль был в те времена, когда Элайджа все еще оставался его любимым сыном, обычным человеческим ребенком. И все же в этом старике было что-то, напомнившее ему отца. Примерно так отцы и ведут себя с подросшими отпрысками, когда те уже выбрали свой жизненный путь. Невелик труд для Древнего вампира – бочки ворочать, но, кажется, Хьюго был не просто ему благодарен. У Элайджи сложилось ощущение, что старик им гордится.

– Вы давно тут живете? – вежливо спросил он, снова делая глоток из своего стакана.

– Да не меньше двадцати лет уже, – расплывчато ответил Хьюго. – Сейчас город ближе к моему порогу, чем был вначале. – Это прозвучало так, словно он не одобрял таких изменений.

– Я и сам люблю уединение, – заявил Элайджа. – На самом деле я ищу тут себе землю. Мои брат и сестра любят городскую ночную жизнь, но я думаю, нам было бы удобнее жить где-то в глуши, чтобы возвращаться в тихое место.

Хьюго отстраненно улыбнулся.

– Я всегда думал, что у меня будут дети, – внезапно сказал он, и Элайджа удивленно моргнул. – В моей жизни никогда толком не было места для семьи, – продолжал старик, – но, полагаю, какая-то часть человека никогда не перестает строить планы на будущее, как будто оно еще возможно.

Элайджа задался вопросом, что сказал бы на это Микаэль, считавший, что в том будущем, которое он хотел построить, определенно нет места его детям. Мечтал ли он о каких-то иных наследниках, или бессмертных со временем вообще перестают беспокоить подобные вопросы? Сам Элайджа всегда думал о будущем, хотя, возможно, иначе, чем Хьюго. Глядя в будущее, он всегда видел в нем себя.

– Семья – это благословение, – уклончиво пробормотал он, – но благословение может принимать разные формы.

Хьюго кивнул, снова наполнил свой стакан и выразительно протянул бутылку гостю, предлагая добавку. Элайджа, чей стакан все еще был почти полон, вежливо взял бутылку и долил себе несколько капель. Опыт говорил, что отказываться от угощения никогда нельзя. Нужно как минимум притвориться, что угощаешься.