Возвышение

Взгляд упал на нечто знакомое, и Ребекка наклонилась, чтобы взять маленькое золотое кольцо с лазуритом, нанизанное на свисавшую с угла серебряного зеркальца цепочку. Оно было близнецом колечка, которое она сама носила на пальце. Насколько ей было известно, во всем свете существовало всего шесть «дневных» колец, они были драгоценными семейными реликвиями. Реликвиями ее семьи. Как одно из них тут очутилось? Было ли оно зачаровано, как те, что создала Эстер, или это всего лишь копия? Одно было очевидно: интерес Эрика к оккультизму вовсе не бессистемен, как она думала прежде. Капитан не просто охотился на «противоестественных чудовищ» – он точно знал, что именно ищет. И несмотря на то, что он вроде бы многое делал неправильно, у него также были по-настоящему опасные артефакты. Лазуритовый перстенек хоть и выглядел как милая безделушка, но он не был бы создан – и уж, конечно, не оказался бы тут – если бы не предназначался для пальца вампира.

Ребекка могла представить, как капитан крутит колечко в загрубевших руках, изучая его. Как он слоняется из угла в угол, стараясь собрать воедино куски мозаики. Как сосредоточенно сдвигаются его брови, какие сильные у него плечи под тонкой белой рубахой… Разозлившись на себя, она стиснула кольцо в кулаке.

Теперь стало очевидно, что она совсем не знала Эрика. Эта вдумчивая собранность, эта сосредоточенная сила… Ребекка не могла позволить себе испытывать влечение к этим качествам капитана – ведь именно они делали его хорошим убийцей вампиров.

Конечно, Эрик держал все это в тайне. И разумеется, Ребекка связалась именно с тем мужчиной, который был для нее опаснее всего. Эту ошибку она совершала снова и снова, и каждый раз, когда она думала, что теперь-то научилась выбирать с умом, выяснялось, что это не так. Ее сердце словно инстинктивно жаждало страданий и боли.

Она осторожно вернула кольцо точно на то же место, откуда взяла, и двинулась дальше, продолжая свои исследования.

У дальнего края сундука она чуть не споткнулась обо что-то, слегка возвышавшееся над ковром, удивленно посмотрела вниз и обнаружила нечто, являвшееся, вероятно, походной постелью Эрика. Она уже почти забыла, что, наверно, спит он тоже где-то здесь. Капитан не казался ей человеком, способным отдыхать в таком мрачном беспорядке. Он был серьезен, да, но вовсе не выглядел угрюмым меланхоликом.

На мгновение она увидела на этой белой подушке его темные, поседевшие на висках волосы, и на нее словно бы посмотрели вдумчивые ореховые глаза. Может, тут какое-то недоразумение, и интерес Эрика к вампирам вовсе не то, чем он кажется? Может, есть какое-то совершенно иное объяснение, и тогда они сумеют начать все заново, и между ними больше не будет лжи…

Она опустилась на одеяла, желая представить, как он просыпается тут по утрам. Зеркала и некоторые кресты, развешанные по стенам, блестели в мерцающем свете, и один из сундуков был так близко, что она могла, потянувшись, коснуться лежавших на нем странных инструментов. Вампиры первыми приходили на ум Эрику, когда он просыпался. Последней мыслью, с которой он засыпал, была мысль о вампирах. Несмотря на то что Ребекка лежала там, где Эрик проводил каждую ночь, на простынях, что хранили его запах, она не могла не признать: задача капитана заключается в том, чтобы убивать вампиров, а все остальное – армия, город, служение королю – не более чем дымовая завеса.

Ребекка встала, намереваясь выскользнуть отсюда и прокрасться в собственную палатку, когда ее взгляд привлекло какое-то несоответствие. На полу возле постели Эрика лежал какой-то предмет, и она подняла его. Это оказался замысловатый золотой медальон, открытый и с портретом внутри.

Изображенная на нем белокурая женщина была мила, и Ребекка с удивлением почувствовала, что в груди поднимается горячее чувство ревности. Это может быть мать Эрика или его сестра, напомнила она себе. К тому же это все равно не имело значения, потому что Эрику приказали пересечь океан для того, чтобы найти и уничтожить ее. Если женщина на портрете его жена, пусть оставит его себе, она не против.

Она осознала, что находится тут слишком долго. Ей было не слышно ни Феликса, ни звуков битвы. В результате этой экспедиции у нее появилось множество тем для размышления и, возможно, достаточно свидетельств, чтобы покинуть это место и вернуться с отчетом к братьям. В конце концов, она была окружена армией охотника на вампиров и не могла рисковать, продолжая шпионить, ведь за ней почти наверняка следят.

Но ей нужно было знать больше. Свидетельства навязчивой идеи Эрика тревожили, но, если она предположит, будто уже во всем разобралась, последствия могут быть ужасными. Если Ребекка допустит, чтобы ее братья пострадали оттого, что она не хотела верить… или Эрик пострадает оттого, что она поверила слишком легко… Вампиресса не могла так рисковать. Пока что она не скажет Элайдже и Клаусу о своих открытиях, но долг по отношению к ним велит разузнать все окончательно.