Возвышение

Оробев, Элайджа смотрел, как Изабель что-то шепчет себе под нос. Потом она открыла глаза и принялась яростно помешивать какую-то субстанцию в стоящей у ее ног медной чаше. Вот она снова выпрямилась, закрыла глаза; все ее тело, казалось, напряглось, противостоя какой-то невидимой силе. Элайджа точно не знал, что она пытается сделать, но заметил, когда она потерпела неудачу. В этот миг плечи ее поникли, хотя она, похоже, продолжала безуспешно плести чары. Что ж, ее провал ему только на руку.

– Добрый вечер, Изабель, – окликнул Элайджа куда веселее, чем приличествовало бы на кладбище, особенно среди ночи.

Обернувшись, она впилась в вампира взглядом, и тот понял: ему сказочно повезло, что в этот миг она не взывала к своей магической силе. Уверенно приближаясь, он думал, что это еще один камешек на его чашу весов. Ведьма знала, что он не боится ее колдовской силы, и такая ситуация была ей ненавистна.

– Доброго вечера и вам, мсье. Могу ли я поинтересоваться, зачем вы решились потревожить меня в этом священном месте?

– Я пришел просить о любезности, – сказал Элайджа, дойдя до окружавшего ее кольца свечей, которые так ровно горели в неподвижном ночном воздухе, что их пламя казалось не вполне настоящим.

– Вижу, мсье Микаэльсон. Но у меня есть такое ощущение, будто мы уже обсуждали это прежде. – Вопреки словам, голос ее звучал заинтересованно.

– Пожалуйста, зовите меня Элайджей, – продолжил вампир. – В прошлый раз я просил вашей помощи в приобретении дома. Теперь дом у меня есть. – Он вытащил из нагрудного кармана сложенные бумаги, держа их подальше от огня свечей.

Глубоко посаженные карие глаза Изабель расширились.

– И кого из моих соседей вы убили ради этого? – требовательно спросила она.

Элайджа собрался было объяснить, как достался ему дом, но, не успев заговорить, понял, что рассказ лишь углубит ее подозрения. Еще бы: некто ни с того ни с сего обещает свои земли совершенно незнакомому вампиру, который жаждет обзавестись домом, и в ту же ночь умирает. Даже если Элайджа повторит каждое слово, которым обменялись они с Хьюго, вся эта история все равно будет звучать как своекорыстная ложь.

– Никого, – коротко ответил он, не ухудшая ситуацию попытками оправдаться. – Дом достался мне по завещанию пожилого человека, умершего исключительно от старости.

– Странно, что вы вроде бы ничего не знали об этом завещании, когда в прошлый раз приходили ко мне вечером молить о помощи. – Что звучит в ее голосе: только подозрения или вдобавок и гордость? Казалось, она обижена тем, что Элайджа решил проблему так быстро и без ее участия.

– Помнится, я обещал доказать вам, мадам Изабель, – произнес он, – что я не из тех, кто проигрывает.

Ведьма обдумывала его слова, глянув на один из могильных камней так быстро, что он едва это заметил.

– Да, – согласилась она, – но убийство – не тот способ, которым можно завоевать мою лояльность.

Элайджа вглядывался в круг света, чтобы прочесть имена на надгробиях внутри кольца свечей. Как минимум на трех из них значилось ДАЛЛЕНКУР – Изабель пыталась выйти на связь с предками. У него появилась непонятная уверенность, что он наверняка заслужит ее доверие, если поможет вступить с ними в контакт. В конце концов, ему все-таки кое-что известно о ведьмах.

– Убийства не было, – твердо напомнил он. По мере того как он говорил, в мозгу все четче оформлялась идея. – Если желаете, мы можем побеседовать с духом этого человека, и он подтвердит, что умер своей смертью. Если, конечно, предположить, что подобные заклинания не превышают ваших возможностей.

Брови Изабель сошлись на переносице, губы сжались. Ей, очевидно, не хотелось признавать правоту Элайджи.

– Вижу, вы интересуетесь своими предками, мадам Изабель, – продолжил он прежде, чем ведьма успела найти повод для отказа и тем спасти свою гордость, – а что вам известно о моих?

Этот вопрос застиг ее врасплох, и она заколебалась, выбирая ответ, а потом осторожно признала:

– Я наслышана о вашей семье. Ваша матушка – легенда.

«И сами мы тоже – легенда», – захотелось ответить ему. Репутация Эстер была важна для его целей, но ее самым впечатляющим достижением было именно существование вампиров.

– Она наложила на меня чары бессмертия, и вот я стою перед вами, такой же живой, как в тот день.

Губы Изабель скривились от отвращения.

– Для ведьм необычно так бояться смерти, – сказала она.

Удивительно, но Элайджу задели эти слова. Сама Изабель еще довольно молода, и у нее пока нет ни мужа, ни детей. Откуда ей знать, на что способна мать для защиты семьи? Эстер бежала от чумы, только чтобы обнаружить своих близких в окружении оборотней, и сделала то, что, как она верила, необходимо, чтобы Микаэльсоны выжили и были вместе.

– Да, но ее ответ этим страхам обеспечил нас довольно изящным решением наших проблем – и моей, и вашей, – решил он пойти на компромисс.