Возвышение

Вмешаться сейчас было бы слишком беспардонно. Оставалось лишь наблюдать, как Вивианн оставила Клауса под звуки запевших труб, чтобы присоединиться к будущему мужу. По яркому румянцу на ее щеках Элайджа безошибочно догадался, что она флиртовала с Клаусом. Учитывая, что Клаус, вероятно, намерен использовать ее в пищу, Элайдже было сложно испытывать недобрые чувства, но, похоже, не только за его братом нужен глаз да глаз.

– Я так понимаю, вы договорились с ведьмами, что останетесь в Новом Орлеане, – загудело у него над ухом. – Как по мне, так гнать вас надо обратно в Сент-Луис.

Соломон Наварро был из тех, кто не скрывал свою истинную природу, да и не мог бы скрыть даже при желании. Огромный здоровяк с уродливыми шрамами на правой стороне лица, он скорее походил на притворившегося человеком волка, чем наоборот. Иллюзию победы цивилизованности над дикостью не помог создать даже его безукоризненный наряд.

– Мои поздравления с помолвкой сына, – вежливо отозвался Элайджа, изо всех сил сопротивляясь желанию показать клыки здоровенному злющему мужлану. – Вы, должно быть, очень горды.

Элайджа чувствовал, что очень важно показаться тут и засвидетельствовать свое почтение могущественным местным кланам, несмотря даже на тот факт, что и он, и его брат с сестрой пробрались сюда без приглашения, тайком. Но, возможно, он недооценил напряженность, возникшую в результате этой счастливой возможности.

– Она думает и действует как ведьма, – проворчал Сол, презрительно кивнув на Вивианн. – Ее отец помер слишком рано, чтоб приложить руку к воспитанию дочки, так что она – упущенная возможность. Но как символ ее происхождение будет полезно. Если не считать того, что вертопрах, которого вы притащили с собою, явно точит на нее зубы. Вы когда-нибудь пытались вылечить своего братца от этого его мерзопакостного бессмертия?

– Никлаус не будет проблемой, – заверил гиганта Элайджа, бросив на брата быстрый взгляд.

Тот был явно за пределами слышимости, но, по обыкновению, кажется, знал, что Элайджа и Ребекка сейчас не поддерживают его. Так всегда происходило в подобных ситуациях. Клаус полагал, что, будучи всего лишь их единоутробным братом, он не принадлежал семье целиком и полностью, и этот яд разобщал Древних и подвергал их опасности. И несмотря на самые лучшие свои побуждения, Элайджа никогда не мог убедить брата в обратном.

Тем не менее гнев Сола был отчасти оправдан, и не только опрометчивым танцем. Клаус начал свое пребывание в Новом Орлеане с охоты на оборотней. Ведьмы закрыли на это глаза, требуя лишь, чтобы Микаэльсоны не создавали новых вампиров. Но с предстоящей свадьбой картина менялась. Кровопролитие – пусть даже небольшое, пусть единственное за долгие годы – теперь может поднять против них и ведьм, и оборотней. Оглядываясь назад, можно было сказать, что Микаэльсонам не следовало бы являться на этот званый вечер.

– Он стал проблемой еще с тех пор, как вас троих прибило к нашему берегу, – выплюнул Сол, и Элайджа понял, что его собеседник все еще нянчится со своей обидой. – Мне тут сообщили, что в восточном саду нашли мертвое тело. Человеческое.

Клаус.

– Тогда я не понимаю, отчего вы злитесь, – неестественно выпрямившись, ответил Элайджа. Он почувствовал, что запасы его терпения и дипломатичности подходят к концу. – Если он занят людьми, то неопасен для вашего клана. А еще не повредит напомнить всей вашей компании, чтобы они не выходили после наступления темноты. Для всякого, кто неспособен в одиночку схватиться с вампиром, в этом есть здравый смысл.

Удар застал Элайджу врасплох, и, прежде чем он успел хоть так-то отреагировать, его развернуло, а челюсть хрустнула. Он услышал рычание, и откуда-то из полутьмы засветилась желтым пара диких глаз. Элайджа почувствовал, как заостряются и растут его разящие насмерть клыки, но тут рычание умножилось, и он застыл.

– Раз уж речь зашла о компании, – живо сказал Сол, и на его грубом лице появилась злобная улыбка, – мы в одиночку никогда не ходим.

– Твой брат не заплатил ни за одну каплю пролитой им крови, – раздался ехидный голос. Он звучал знакомо и, возможно, принадлежал кому-то из сыновей Сола. – Тем не менее вы заявляетесь сюда и думаете, что вам все простят? – Группа оборотней вторила согласным невнятным ропотом.

Элайджа обнажил клыки и ухмыльнулся, когда оборотень сделал неуверенный шажок назад. Луи – так его зовут, – припомнил Элайджа, и он, не в пример своему худощавому братцу, унаследовал не только рост отца, но и его могучее сложение.

«Вот почему Микаэльсонам следует держаться вместе», – сердито подумал Элайджа. Его собственной компании шесть оборотней нипочем. Но его захватили в одиночку, поэтому придется импровизировать.

– Сол, – начал он, и тут сильные руки сгребли воротник его белой рубахи.

– Выведи его отсюда, – тихо сказал Сол, почти подняв Элайджу в воздух.