Возвышение

За пределами Нового Орлеана базировались значительные силы французской армии, а значит, чтобы добиться такого положения, капитан должен был обладать либо полководческим талантом, либо хорошими связями. Либо, что вероятнее всего, и тем и другим. У него были густые каштановые волосы с легким намеком на седину у висков, и Ребекка немедленно сочла это привлекательным. Теплые ореховые глаза казались на удивление добрыми – и очаровательно озорными. Когда он с улыбкой посмотрел на Ребекку, та почувствовала себя настолько защищенной и обнадеженной, что даже позабыла о том, что на самом деле никакая опасность ей не угрожает. Вампиресса знала, что от таких красавцев только и жди беды, и почувствовала, что уже ступила на опасную дорожку. Эффектный француз, облеченный властью, был очень даже в ее вкусе – а она давно уже жаждала чего-то в этом роде.

– Мадам, – сказал он глубоким зычным голосом, – сожалею о вашем несчастье. Здесь вы будете в безопасности, пока мы не найдем способа доставить вас домой.

– Домой, – глухо повторила она. Ее братья были единственным домом, который у нее есть. Родители сделали их бессмертными, а потом отвернулись от них в уверенности, что дети превратились в чудовищ и что спасение их жизней было ужасной ошибкой. Какой дом она могла построить, когда над ней витала такая тень? Строго говоря, ей не повезло даже больше, чем той женщине, роль которой она разыгрывала перед капитаном.

– Мы отыщем вашу семью и семью вашего покойного супруга, – пояснил он. – Или придумаем что-нибудь еще. Пожалуйста, не тревожьтесь сейчас об этом – вам и так довелось слишком много всего пережить нынче вечером.

– Благодарю вас, – сказала Ребекка.

Капитан снова улыбнулся, словно они не были окружены со всех сторон оружием и смертью, но его взгляд метнулся к кисти Ребекки будто в поисках чего-то – и тут она поняла, что забыла, черт его дери, забрать обручальное кольцо убитой женщины, а на указательном пальце правой руки было надето ее «дневное» кольцо. Оно позволяло Ребекке не прятаться от света дня, и вампиресса не осмелилась снять его, хотя солнце уже опускалось за горизонт. Она упрекнула себя за подобную беспечность и понадеялась, что никто не задастся вопросом, почему это разбойники оставили у нее на руке такой броский камень.

– Я – капитан Моке, – представился ее собеседник, – но вы называйте меня Эриком. Вы не возражаете, если я задам несколько вопросов о тех, кто на вас напал? Это ведь они, я думаю, похитили ваше кольцо?

– Да, – с хорошо обдуманным пылом подтвердила Ребекка, – я так странно чувствую себя без него.

– Понимаю, мадам, – с такой убежденностью заверил ее Эрик, что она засомневалась, не воспользовалась ли невольно чарами принуждения, сама того не заметив. Потом взгляд ореховых глаз капитана устремился к мертвецу, и всякий намек на мягкость – и вообще на все человеческое – исчез с его лица.

Он подошел к телу (солдаты отступили), наклонился и, не касаясь нанесенных Ребеккой ран, провел над ними своими длинными пальцами.

– Вы сказали, разбойники? – спросил он, делая знак низкорослому блондину и не отрывая глаз от мертвеца.

Некоторые присутствующие, нервно глянув на Ребекку, снова отвели взгляды. Другие мялись в нерешительности. Раньше она слышала, как один из солдат назвал Эрика «новым капитаном». Насколько хорошо ему знакомы его новые обязанности? Она решила, что лучше всего будет ничего не говорить и ждать.

– Нет, – наконец сказал Эрик, поднося кончик пальца к краю длинного шрама, перечеркивающего горло мертвеца, – отметины замаскированы, но они есть. Это сделали не люди. – Он наконец поднял глаза и уставился на Ребекку так пламенно, что она не могла отвести взгляд. Заговорив снова, он будто бы обращался к ней одной: – В этих лесах водятся сверхъестественные и жестокие существа.

Вам повезло уйти живой.

Глава 4

Клаус шел по булыжной мостовой, морщась от дробного стука копыт и грохота проезжающих мимо телег. Когда Микаэльсоны только приехали в Новый Орлеан, тут были одни грунтовые дороги, но теперь цивилизация коснулась и этого грязного маленького французского поселения на задворках мира. Кроме элегантных особняков и вилл, которые, казалось, росли как сорняки, тут возник теперь самый настоящий городской центр со своими сапожниками, ювелирами, модистками, умудрявшимися поразительным образом идти в ногу со временем, и несколькими тавернами.

Прогресс шагает вперед, философствовал про себя Клаус, но не всякий прогресс – улучшение… особенно после проведенной в городе дурманящей, взрывающей мозг ночи. Может, Новый Орлеан и стал более современным, да только шлюхи остались такими же неопрятными и дикими, как прежде. Но вкуса того сорта виски, что подавался в «Южном местечке», любимом борделе Клауса, оказалось почти достаточно, чтобы избавить его от осадка недовольства. Почти.