Возжелать невозможного

Бр-р-р!!! Она до сих пор с содроганием вспоминала процесс обретения этого самого бессмертия. Сначала Шерес запихал ее в нечто, весьма похожее на стеклянный гроб, затем положил артефакт в специальную выемку на крышке и произнес заклятье. Так больно Татьяне не было никогда в жизни! Магия буквально выворачивала ее наизнанку, превращая из человека в нечто непонятное. Кем она стала? Татьяна не могла бы определенно ответить на этот вопрос. Однако в том, что она перестала быть человеком, сомнений не было. Татьяна стала лучше видеть (в том числе в темноте), быстрее реагировать на опасность, а главное, перестала взрослеть, застряв в собственном 20-летнем возрасте. В другое время (наверняка) Татьяна бы подобному повороту дел только порадовалась бы. Но осознавать, что всю свою бессмертную жизнь ты будешь рабом третьеразрядного мага? Это было выше ее сил. Иногда, когда терпение Татьяны иссякало, она даже рисковала проверить, настолько ли она бессмертна, как это кажется. Магичка не хотела влачить жалкое существование рабыни. Но избавится от него и от собственной жизни оказалось невозможным. Контролировавший Татьяну Шерес подстраховался, защитив ее от попытки самоубийства, а смертельные раны оказывались на поверку не такими уж смертельными. Выздоровление шло медленно, болезненно, но летальный исход так и не наступал. Единственной не испробованной возможностью остался только вариант с отрубленной головой. Однако подставить шею под чужой меч оказалось поистине невыполнимой задачей. Контроль Шереса был тотальным. Абсолютным. И очень продуманным. Боги! Как же Татьяна ненавидела этого кольдера!

— Повинуйся мне, грязная тварь! — провозгласил Шерес вместо утреннего приветствия, и Татьяна в очередной раз почувствовала дикое желание его убить. — Король Брандмарсии Генрих VIII направляет войско в поход против своих соседей, северных гоблинов. Ты должна оказаться в составе этого войска. Мне донесли, что в сокровищнице гоблинов хранится некий артефакт в виде вырезанного из черного камня кубка. Если это действительно так, я хочу его получить. И узнать, на что этот артефакт способен. Постарайся это выяснить у Предводителя гоблинов до того, как снесешь ему голову.

— А ему надо снести голову? — равнодушно уточнила Татьяна. — Мечом или топором?

— Лучше мечом. И желательно после наступления темноты. Тогда изготовленные с ее помощью зелья будут более мощными. А еще лучше, если ты доставишь мне этого предводителя живым.

— Как скажешь.

— Сколько раз тебе говорить, чтобы ты называла меня Повелителем! — взбеленился Шерес, посылая в Татьяну болевой магический импульс. — Иди отсюда, тварь! Иди, и принеси мне то, что я требую!

Боль была терпимой. Вполне. В конце концов, ко всему можно привыкнуть. Тем более, что Татьяне безумно нравилось дразнить Шереса. Что он себе думает? Раз повесил на нее браслет подчинения, так сделал ее полной рабыней? Вот еще! Даже самый могучий маг не может абсолютно и постоянно контролировать человека. А дар Шереса (к счастью) был весьма посредственным. Поэтому Татьяна и пользовалась каждым удобным случаем, чтобы напомнить ему, что она никогда не была и не будет абсолютной рабыней. И чтобы сделать ее таковой, ее (как минимум) надо зомбировать. А в данном процессе существует один изъян. Причем весьма глобальный. Зомби не умеют принимать самостоятельных решений во внештатных ситуациях. И слишком быстро истощаются, «съедая» сами себя. Разумеется, Шерес об этом знал. Потому и оставил Татьяне жизнь и разум. Впрочем… ее это не сильно радовало.

«Зачем мне нужны бессмертие и вечная молодость, если я не могу их с толком потратить?» — размышляла Татьяна по пути в Брандмарсию. — «Да, я научилась владеть мечом лучше, чем большинство профессиональных вояк, усовершенствовала свою боевую магию, да и вообще стала первоклассным наемником. Но на кой черт мне все это надо?! Чтобы удовлетворять растущие аппетиты Шереса? Шел бы он лесом! Из-за этого сволочного типа я давно перестала быть собой. Конечно, когда жизнь начинает бить мордой об стол, любой человек изменится, если хочет выжить. Причем не в лучшую сторону. Но не до такой же степени! Жалости я лишилась напрочь, страхи растеряла, а с собственной совестью не встречалась уже боги знают сколько времени. И самое поганое, что я к этому уже привыкла. Настолько, что даже если избавлюсь когда-нибудь от Шереса, все равно останусь наемником. Всё различие будет только в том, что я сама буду решать к кому и за какие бабки наняться. И когда перестать сотрудничать. Я так и останусь беспринципной, циничной и весьма опасной сволочью. Без вариантов. Просто потому, что другой быть уже не смогу».