Впечатление. Восходящее солнце (СИ)

Он не мог не говорить про Апокалипсис. Не мог замалчивать то, что было частью его прошлого. Того, что сделало его таким, каким он был.

Но Пятый не мог не видеть, как замирает каждый раз Клаус, стоит коснуться его прошлого хотя бы мельком, и принял решение, которое показалось ему самым логичным в этот момент.

Уйти, чтобы беседа не была такой напряженной.

— Пойду белочек покормлю, — он поднялся, поцеловал Миранду в щёку и, достав орешки из кармана, ушёл к деревьям.

Пятый дошёл до шелковицы и опустился на корточки. Высыпал на ладонь немного орешков и вытянул руку. Одна из белок выглянула из-за дерева, повела носом и подобралась поближе.

— Привет, подружка, — Пятый улыбнулся. Белка принюхалась к нему, и только узнав его голос и запах решилась стащить орешек с его ладони.

За ней подтянулась другая, а третья осторожно спускалась по шелковичному стволу, цепляясь когтями за кору.

Пятый погладил одну из белочек по загривку, и тут же замер, услышав шуршание травы за спиной.

Клаус.

— Не против если я присоединюсь? — Клаус выглянул из-за его плеча и протянул раскрытую ладонь.

— Конечно, — Пятый потянулся к мешочку с орешками и отсыпал несколько брату. — Осторожнее. Они пугливые.

Клаус опустился на корточки рядом и тихо рассмеялся, когда одна из белок насторожилась и отбежала от Пятого. Принюхалась к нему, снова к Пятому и, видимо решив, что если Клаус с Пятым, то он и её друг тоже, побежала за орешком. Выхватила один и тут же сцепилась с товаркой. Клаус скормил им все орешки до единого, немедленно влюбив в себя всех местных белок настолько, что одна из них едва ли не на колени к нему забралась.

— Чудесное место, — Клаус заправил за ухо невидимую прядь. Он тоже нервничал.

Пятый сел удобнее и запрокинул голову, рассматривая листья над ними.

— Да. Столько тепла и солнца. И так спокойно, — он зажмурился и подался назад, упираясь в траву руками, выглядывая из тени дерева и подставляя лицо солнцу. — Миранда не выпускала меня на работу несколько месяцев после… ты знаешь, — он снова выпрямился. — И мы переехали сюда. Но даже не помню, сколько мы здесь пробыли, всё как в тумане.

Клаус искоса взглянул на него, а потом вцепился в траву перед собой. Они никогда раньше об этом не говорили. Каждый переносил горе и справлялся с болью по-своему.

— Спасибо, что подыграли сегодня, — наконец сказал он.

— Пожалуйста, — Пятый снова сел в тень и уставился на одну из белочек, лишь бы на Клауса не смотреть. — Но если ты хочешь скрыть от него Апокалипсис и всё, что было, то идея нас с ним знакомить была не очень, — он, всё-таки, повернул голову и поджал губы.

— Знаю, что должен рассказать ему. Но… как? — Прикрыл глаза. — Тебе не нужно было объяснять что-то Миранде. Она знала твою историю, знала про Апокалипсис и полюбила тебя таким, какой ты есть. А я… даже сам не знаю, кто я сейчас.

— Всё было не так, Клаус, — Пятый вздохнул, но уточнять не стал. Они с Мирандой прожили под одной крышей четыре года, прежде чем привычка и привязанность превратились во что-то большее. — Что значит ты «не знаешь, кто ты сейчас»?

Клаус поднял глаза на Пятого и долго на него смотрел, ничего не говоря. Потом качнул головой:

— Я расскажу ему про то, что с тобой случилось. Про Апокалипсис. Но не как это случилось… Хорошо?

Пятый прикусил щеку. Уходить от ответа Клаус умел не хуже него самого.

Он кивнул.

— Спасибо, — он посмотрел на свои руки. — И прости, что из всех вариантов, тебе достался в братья именно я. С кем-то, кто не так тесно связан с Апокалипсисом было бы проще. Во всём, — он помолчал ещё немного. — Ты не ответил на мой вопрос.

Клаус удивленно моргнул:

— Какая разница, насколько ты связан с Апокалипсисом? Важно то, что ты у меня есть.

— Мм. Боюсь, здесь ты тоже в лотерею не выиграл, — Пятый опустил голову и выдержал паузу. — Слушай, мне… мне жаль, что меня не было рядом, когда я был нужен. Но я не мог остаться. Было бы хуже.

— Я знаю. Мы бы утянули друг друга на дно, — Клаус качнулся вперед-назад. — Эгоистично хотеть присутствия брата, когда самовольно сбежал ото всех, но… Я так боялся встречи с ними. Так злился, что они остались со мной, а ты где-то с близкими, которые отчасти, но понимают тебя. А я один, — от волнения у него дрожали руки. — Ханна и Оуэн святые и прошли через ад ради меня, но они не поймут. Слишком далеки от всей нашей жизни… И я завидовал тебе, боялся, что я никогда не найду опору. Человека, с которым смогу противостоять этим демонам в моей душе…