Впечатление. Восходящее солнце (СИ)

— Это термин из программирования. Был такой парень, который везде таскал с собой резиновую уточку, и когда написанный им код не работал, он искал ошибку, объясняя код строчка за строчкой резиновой уточке, — он потёр мочку уха, сделал несколько глотков тёмного пива и добавил: — Мне нужно, чтобы ты меня выслушал и… выступил в роли независимого наблюдателя. Справишься?

Дейв помолчал немного, явно обдумывая, сколько пользы ему принесёт согласие, и через долгие несколько мгновений кивнул и потянулся к бокалу.

— Выкладывай.

Пятый отвёл взгляд, а потом вдруг резко отпрянул от спинки и стянул пиджак. Разговор им предстоял долгий.

— Не помню, упоминал ли кто-то из нас, что когда нам не удалось спасти семью, я совершил пять прыжков и пять попыток изменить линию времени, но каждый раз возвращался на руины. Если этого не звучало ни разу, то, собственно… я рассказал только что, — он сделал ещё пару глотков пива. — И в итоге получилось так, что… Нет, не очень очевидно. Давай с примерами, — он почесал нос, перевёл взгляд на миску с арахисом и выхватил сразу несколько орешков и выложил их как одну длинную линию. — Это линия времени. Орешки — это какие-то важные точки в ней, моменты, когда мы делаем выбор, который может всё изменить… Я совершил пять прыжков, — ещё горсть орешков. — В день, когда я вышел из-за стола… Я себе помешал и создал ещё одну линию времени, — он выложил ответвление от одной из точек. — Потом я поменял кое-то ещё и снова создал дополнительную линию, и так ещё несколько раз. Даже остановленный апокалипсис создавал дополнительный временной поток. Пока понятно?

— Угу. Продолжай.

Пятый поджал губы и покрутил один из орешков в руках, а потом опрокинул в себя остатки пива, будто надеясь, что от этого говорить станет проще. Проходящей мимо официантке он тут же махнул рукой на кружку, и вновь повернулся к Дейву.

— В каждой из временных линий, кроме действующих лиц есть что-то общее. Это фиксированные точки. То, что происходит всегда, — он немного подумал, выхватил несколько гренок с тарелки и заменил ими некоторые орехи. — Я всегда прыгаю и попадаю в Апокалипсис. Мы всегда пытаемся его остановить. И так далее и тому подобное. Это неизменно, оно случается в любом временном потоке, как бы ты ни пытался его изменить. Хоть упрыгайся во времени и пространстве, это то, что не изменится, — он сделал паузу. Перед ним появилась ещё одна кружка пива, Пятый разломил сразу несколько скорлупок, закинул арахис себе в рот, и выжидающе уставился на Дейва, мол, есть ещё вопросы?

Дейв пил меньше и слушал внимательно, продолжая пристально всматриваясь в схему. А потом поднял голову и встретился с Пятым взглядами:

— И какую фиксированную точку ты хочешь изменить?

Пятый щёлкнул ещё одним орехом, пожевал щеку и, наконец, выговорил:

— Во всех временных линиях, которые я создал, по моим расчётам мы… — он моргнул и уточнил: — Я и Миранда. Мы становимся врагами, — он показал на одну гренку, потом на другую, третью, четвёртую, пятую. — Я пытаюсь остановить Апокалипсис, Комиссия мне мешает. И мы становимся заклятыми врагами. Здесь, — он указал на временную линию, в которой Клаус не сбегал из дома, а сам Пятый сидел в Апокалипсисе добрых сорок пять лет, — мы друг друга ненавидим. Здесь, — он показал на другую временную линию, ту, где он не вышел из-за стола, но всё равно прыгнул в Апокалипсис, просто в другой день и в других обстоятельствах, — я убил Миранду собственными руками, — он помолчал немного, шумно вдохнул через нос и провёл рукой по волосам, нервно отбрасывая чёлку назад. — Я не могу этого допустить в нашем мире. Ни сейчас, ни когда-то потом, — откинувшись назад, он ещё немного помолчал, потянулся к кружке и выпил ещё. С каждым глотком говорить было всё легче, слова будто бы ничего не весили и просто соскальзывали с языка. Он даже сам расслабился, чего не позволял себе ни с кем, кроме Миранды.

Дейв допил своё пиво и заказал ещё, отодвинул кружку на край стола и нарисовал пальцем круг над схемой:

— И ты уверен, что способ есть, несмотря на всю неизменность и… фиксированность.

Пятый снова помолчал, задумчиво пожевал арахис, который до этого катал в пальцах. Потом ослабил галстук и закатал рукава, упёрся локтями в стол и развёл ладони в сторону:

— Я предполагаю, что это возможно. Но чтобы понять, что именно мне нужно сделать, мне нужно найти этот момент. Теория вероятности, вся эта чепуха… И я не могу найти эту точку. Я не первый месяц занимаюсь этими расчётами, и я в тупике. То, что должно случиться не находится. И это меня с ума сводит… — он приложился к пиву снова, вытер губы запястьем и обмяк. Поводил по кружке пальцем. — Я бы для неё что угодно сделал. Звезду бы с неба достал. Вернулся бы в Апокалипсис и завоевал бы мир глубоководных для неё. Но я не могу найти момент, когда всё начнёт рушиться.

— Блуждающая фиксированная точка? — Дейв закинул в рот гренку с тарелки. — А может быть, что вы изменили слишком много… орешко-точек, временная линия исказилась и злополучная гренка вообще выпала за пределы уравнения? Раз ты не можешь ее найти?