Вперед,гвардия

— Заждался? — смеется Норкин, обнимая Чигарева. — Ей-богу, не виноват! В наркомат вызывали. — Тут Норкин понизил голос. — Получил назначение на Тихий.

— И согласились? — спрашивает Ольга.

— Конечно! — отвечает Норкин.

— Разве он усидит дома? — говорит Катя. — Он убежденный морской бродяга!

Ольга улыбается, но в душе удивлена: семейный человек, заслуженный, и едет в какую-то дыру. Неужели нельзя было попросить назначение хотя бы в Ленинград?

— Понимаешь, Вовка, бригаду предлагают, — с жаром продолжает Норкин.

— Рад за тебя, Миша, — говорит Чигарев. И он действительно рад и приходу Норкина, и его новому назначению, и тому, что Катя радуется вместе с мужем.

— Отказался я от бригады, — неожиданно говорит Норкин и смеется.

Чигарев удивленно поднимает бровь.

— Сначала начальником штаба послужу. Понимаешь…

— Товарищ капитан второго ранга, держите Витьку. У меня руки устали, — перебивает его Катя.

Норкин замолкает и берет на руки сынишку. Тот восторженно улыбается и шлепает отца ладошкой по щеке.

— За что? — спрашивает Норкин и смеется.

— Не хвастайся! — отвечает Катя за сына.

— Помнишь, Вовка, когда он родился? — спрашивает Норкин.

Чигарев кивает. Он помнит не только то, что Виктор родился двадцать первого апреля, когда Норкин вошел в Берлин, но и то ошалело-радостное лицо, какое было у Мишки, когда он впервые взял своего сына на руки. Больше года прошло с тех пор…

Разговор оборвался. Да и о чем говорить? Вчера все обсудили, а сегодня просто прощанье. Когда придется встретиться вновь, да и придется ли? Вот и стоят они у вагона, пряча грусть за обыденными фразами. Только Ольга неизменно покровительственно и снисходительно улыбается из окна вагона.

— От Сашки письмо получил. Грозится ко мне на практику приехать, — говорит Норкин.

— От Никишина? — оживляется Чигарев. — Как у него дела?

— Пишет, что хорошо. В нашем классе побывал, кубрике…

Да, училище. Сколько связано с ним воспоминаний…

— А Мараговский демобилизовался, — продолжает Норкин. — Сегодня случайно узнал. Выпустили его из тюрьмы по амнистии, год служил, а теперь демобилизовался.

О чем еще говорить?

— Вова, поезд сейчас отходит, — торопит Ольга.

— Ну, Володя… — сказал Норкин и посмотрел на Чигарева. Тот молча обнял его.

— Не поминай лихом…

— Дружба не ржавеет, — отвечает Норкин.

Вот и тронулся поезд. На площадке мягкого вагона стоит Чигарев и машет рукой. Норкин прижимает к себе сынишку, который играет его орденами, смотрит вслед поезду. Еще один товарищ по прошлым боям уехал от него… Где-то сейчас другие?

— Давай, Миша, Витюшку мне, — говорит Катя.

— Я не устал, — отвечает Михаил и, нежно прижимая к себе сына, идет в город, в город, помолодевший за этот год, в город, полный сил.

_{Художники}

_{С. С. Дьячков и А. Н. Тумбасов}