Вперед, Команданте!

Первый звонок тревоги прозвенел еще в 1953 году – когда именно Советы помогли британцам раскрыть тайну разбившейся «Кометы», обломки которой подняли со дна Средиземного моря. Что дало почву для мнения – советские авиаконструкторы в каких-то областях продвинулись даже дальше британских и американских, – напомню, что «Комета» была первым в мире реактивным пассажирским самолетом, В-707 появился тремя годами позже. В том же году на линию Москва – Рим вышли первые Ил-18, также были замечены и Ту-104 (еще не в пассажирском, а в почтовом варианте). Но трудно было изменить мнение, к которому все привыкли!

Политический анализ Ближневосточного конфликта 1955 года лежит вне пределов моей книги. Стоит лишь заметить, что Королевство Трансиордания (пребывая в напряженных отношениях с Египтом) преследовало в этой войне собственные цели – вернуть в состав королевства «исторически принадлежавшие» ему земли по западному берегу реки Иордан; создание же независимой Палестины, а тем более включение ее в состав Королевства Египет, категорически противоречило иорданским интересам – даже сохранение государства Израиль было для Абдаллы «меньшим злом». В рамках этого оккупация израильской территории (вплоть до столицы Иерусалима) считалась желательной для установления в еврейском государстве лояльного к Амману правительства – и повышения роли Иордании (уже без приставки «транс», поскольку оба берега Святой реки принадлежали бы ей) среди арабского сообщества.

Однако для этого надо было войти в Иерусалим (а в идеале занять всю или большую часть израильской территории) раньше египтян. Эта задача казалась реальной – с учетом, что армия короля Абдаллы, немного уступая египетской по численности, была намного более подвижной и профессиональной, и ей предстояло пройти до Иерусалима всего лишь около двадцати миль по шоссе; танковые группы вермахта летом 1941-го проходили гораздо большее расстояние в сутки. ВВС Трансиордании считались очень сильными (по арабской мерке), имея на вооружении (по состоянию на 23 июля) 52 реактивных истребителя «Метеор», 35 более новых «Вампиров», 11 реактивных бомбардировщиков «Канберра» и около полусотни поршневых машин разных классов («Си фьюри», «Тайфун», «Темпест»), могущих применяться в качестве как истребителей, так и штурмовиков. Хотя оба вышеназванных типа реактивных истребителей принадлежали к более раннему поколению в сравнении с МиГ-15 ВВС Израиля, считалось что при своем численном превосходстве они способны справиться с задачей прикрытия своих войск, равно как и территории королевства. На вооружении ПВО состояли 90-мм тяжелые зенитки и 40-мм «бофорсы», в буксируемом варианте – зенитных самоходок имелось всего 10 штук, и автор не располагает данными, сколько из них находились в боевом порядке 1-й танковой и 1-й механизированной дивизий, непосредственно участвующих в бою у моста Алленби.

Боеспособность израильской армии (и ВВС) оценивалась как невысокая. До получения независимости израильяне нигде не показали себя в регулярных военных действиях – и было известно, что наиболее опытные их кадры (даже по диверсионно-партизанской войне) были уничтожены во время немецкой оккупации. Не составляли секрета и дебаты в израильском кнессете (парламенте) по поводу «оптимизации военных расходов» – в результате которых даже в имеющихся частях до половины рядового состава проходили лишь обучение на протяжении нескольких недель в году, а затем возвращались домой – и даже такая служба считалась у израильской молодежи «напрасной тратой времени», уклониться от которой полагалось за честь. Было известно, что в армии Израиля служит некоторое число советских «добровольцев», – но считалось, что этого недостаточно, чтобы на что-то повлиять. Советское вмешательство на последующем этапе вызывало большее беспокойство – но ведь не напрасно представитель Трансиордании взывал в ООН: «Наши братья по крови и вере не могут ждать – пока вы собираетесь послать туда комиссию, там рекой льется кровь и взрывают наши святыни». И были получены гарантии от США и Англии (пока не подлежащие оглашению) о благожелательном отношении этих стран к военной акции «во имя спасения палестинского народа от геноцида» и готовности при осложнениях взять на себя роль миротворцев и посредников.