Вперед, Команданте!

Те, кто недавно были «северными», входили в Израиль через территорию союзной Сирии – спеша подкрепить и заменить на фронте израильские войска. Ну а «южные» совершали глубокий обход через Трансиорданию (которая теперь делала вид, что ни при чем). Считается, что Сталин послал предупреждение королю Абдалле, так же как и президенту Турции (которая также совершала угрожающие маневры своими войсками): «Хотя бы один выстрел в нашу сторону, и ваших государств больше не будет». Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть это – но свидетельствую, что турки и иорданцы вели себя так, как если это послание имело место и было понято ими правильно. Замечу, что обстановка в мире была крайне напряженная, 25 июля началась завершающая фаза китайского конфликта, когда Советская армия и северные китайцы форсировали Янцзы – так что переход локальных войн в Третью мировую казался нам вполне вероятным. А когда сталкиваются на поле боя великие державы – кого заботят интересы малых стран?

– Через Гоби и Хинган в сорок пятом идти было труднее, – после сказал мне генерал-майор Драгунский, командовавший механизированным корпусом в «южной» группе, – и арабы не самураи. Слышал, что и у них фанатики встречаются, фидаины, вроде японских камикадзе, и с той же идеей: «Погибнешь и сразу вознесешься в райские кущи к Аллаху» – так же как у японцев, «в сады Аматерасу». Может, одиночки и есть такие – но в их армии японской стойкости и близко нет.

Ответ был очевиден: русские, немцы, японцы – имеют богатую и древнюю военную культуру. Которой никогда не бывало у арабов – ну разве во времена халифата, больше тысячи лет назад. Конечно, арабы, с малых лет привыкшие к оружию, могут быть благодатным материалом для современной армии – если пройдут через жернова жесткой военной организации, приучающей к порядку и дисциплине. Однако же такой организации у арабов не было никогда! Если даже в той войне боеспособность арабских армий в значительной мере зависела от европейских наемников.

Русские также это понимали. И разрешили мне записать обращение к соотечественникам – что Германия их не забыла и готова простить, причем содействие нашей победе в этой войне будет учтено. Искренне скорблю о тех, кто пал жертвами арабского террора вследствие тотального недоверия и подозрений в измене – но такова война. Если бы конфликт затянулся, жертв было бы гораздо больше, и с обеих сторон. Случилось же, что египетская армия просто рассыпалась, превратившись в толпу. Поскольку немцы составляли большую часть тех специалистов, без которых нормальное функционирование армии как целостного механизма просто невозможно – например, ремонтные подразделения, ведущие техническое обслуживание танков и автомашин; вся связь, радио и телефон; артиллерия – в части инструментальной разведки и стрельбы с закрытых позиций. Особенность армий слаборазвитых стран, что солдата можно научить водить танк или автомашину, стрелять из пушки, работать на рации – но при малейшей поломке он становится беспомощным. А такие поломки весьма часты – так как к грамотной эксплуатации техники в соответствии с регламентом африканский или арабский солдат не приучен. Именно это пришлось испытать египетской армии после 28 июля.

Ну а лично я попал в Иерусалим лишь к торжествам Победы. Присутствовал на трибуне рядом с советскими товарищами – что вызвало неоднозначное отношение в Израиле. Но напомню критикам слова Сталина по этому поводу: «Известная истина, что страна, скупящаяся на собственную армию, – будет вынуждена кормить армию чужую. Народу Израиля сегодня очень повезло, что эта чужая армия пришла к нему как защитники, а не завоеватели. Но если израильский народ настолько не желает сам защищать свою свободу и саму жизнь, что приходится просить сделать это его бывших врагов – то сколько стоит эта свобода? Если она нужна самому израильскому народу – меньше, чем тем, кто еще недавно приходил на землю Палестины с огнем и мечом, а сегодня готовы, в одном строю с советскими людьми, защищать эту землю от агрессора».

Из сборника «Мы выполняли интернациональный долг». М., 1984 (альт-ист)

Я с двадцать восьмого года – на войну не попал. После Победы, кто помнит, три года было, когда в армию призывали по выбору, лишь тех, кто были отличниками ДОСААФ – и в основном на флот или в ВВС. Ну а большая часть моих сверстников шли в ФЗУ, фабрично-заводские училища: восстановление разрушенного было архиважным делом, а нападать на СССР сейчас не было в мире таких дураков. У пацанов круче всего считалось в авиашколу, я даже документы подал, но не вытянул по здоровью. Зато так вышло, что в школе по немецкому я был первым. И практика была – у нас на Урале в цеху приходилось работать в войну с пятнадцати лет, и в бригаде нашей был фриц Гюнтер, из пленных, не бригадир, но кем-то вроде наставника. Потому на собеседовании предложили мне – в школу военных переводчиков. Даже не отслужив – закон, что в военные училища лишь после срочной службы, приняли в сорок восьмом.