Вперед, Команданте!

Самым страшным для Эрнесто было видеть, что больные (в большинстве индейцы с гор) смотрели на свою судьбу с полным равнодушием, смирившись и с ужасными санитарными условиями, и с однообразием протекающих дней, и с неизбежной смертью через не слишком долгое время. Он, дон Эрнесто Гевара, родился и жил в достатке, учился в колледже, играл в теннис и футбол, слушал в салоне матери высокоинтеллектуальные споры. А эти несчастные (в тридцать лет выглядевшие как глубокие старики) видели лишь тяжкий труд, жизнь на грани голода и вот теперь ждут, когда небо заберет их души. Чем согрешили они, и откуда такая разница в судьбе их и его, Эрнесто Гевары? Гринго говорят, что это оттого, что Бог с рождения отмечает угодных Ему, кому уже готово место в раю – а это значит, что эти больные индейцы даже после смерти не избавятся от страданий, а будут еще больше страдать в адских муках, до Страшного суда. Неужели Бог настолько несправедлив – или правы атеисты и коммунисты, утверждая, что Бога нет? Ведь если Бог всевидящий, то зачем Ему нужна Церковь, как посредник между Ним и мирянами? А если Он всемогущий и добрый, то как может терпеть на земле такое зло – ведь не за мифический «первородный грех» Адама и Евы до сих пор расплачиваются все живущие, уже тысячи лет?

Картину, мало отличавшуюся от Уамбо, можно было видеть после, в Лиме, столице Перу – в Главной больнице (отвечавшей за помощь прокаженным), разве что с обеспечением здесь было получше. И больные тут сохранили какую-то искру жизни, с интересом слушая радиотрансляцию футбольного матча. Также путешественники посетили здесь Антропологический музей, Университет Сан-Маркоса, Национальную библиотеку, посмотрели на бой быков. И после многих дней пути было приятно спать на чистых простынях в комфортабельном отеле, обедать в ресторане. Альберто сибаритствовал и купался в лучах славы: «Известный аргентинский врач, совершающий путешествие для собственного удовольствия», любезничал с синьоритами, даже дал интервью репортерам. А Эрнесто вспоминал лепрозорий Уамбо – и шахтеров на медном руднике, а еще крестьян, с которыми разделил ужин однажды в поле – у всех них были погасшие глаза смирившихся с судьбой. За несколько тысяч километров он видел счастливыми и радостными лишь богачей, семьи богачей и туристов-гринго. И это было ужасно несправедливо!

– Счастье? – переспросил Альберто, когда Эрнесто задал ему вопрос. – Мы молоды, здоровы, богаты. Найти работу с хорошим доходом, жениться на синьорите с большим приданым и вкушать удовольствия много-много лет. И у нас все это впереди!

Именно так рассуждал отец – которого Эрнесто видел теперь опустившимся и пьяным. Дон Педро говорил – не трать на удовольствия то, чего, возможно, не хватит тебе в битве за жизнь. Более долгая жизнь сильного и опасного хищника, как Волк Ларсен из романа Джека Лондона, – и ради чего в итоге, лишних десяти, двадцати лет такой борьбы? Неужели нет на земле иной, более высокой цели?

Дальше были Колумбия, Венесуэла. Там Альберто решил остаться, в лепрозории Каракаса, где ему обещали очень хорошее место. А Гевара отправил телеграмму домой, в Матавердес, как было условлено, – по его ожиданию, ответ мог прийти не раньше чем через двое-трое суток. К его удивлению, уже назавтра посыльный принес в отель ответ от дона Педро. Пароход «Мальорка» в порту – прибыв туда и спросив капитана, Эрнесто удивился еще больше, узнав, что судно уже завершило погрузку еще четыре дня назад и ждали лишь его команду, «поскольку мой друг Педро Бельмонте очень просил». Кто же ты, дон Педро, откуда у тебя столько друзей, обходящихся весьма недешево? Но вопросы после – а пока, погрузившись на борт вместе с мотоциклами, пятеро путешественников возвращались домой. Плавание прошло без происшествий, ну а в Буэнос-Айресе уже ждала торжественная встреча, на причале были отец, мать, брат Роберто и, конечно же, дон Педро, и кто-то из людей с плантации, и еще репортеры, и, наверное, под сотню зевак. Причем мать, выглядевшая по-особому молодо и нарядно, стояла рядом с доном Педро, ну а Гевара-старший поодаль. И было все, что положено при встрече после долгой разлуки: объятия, слезы, смех, щелчки фотокамер, и кто-то уже лезет с блокнотом, взять интервью. А после, оставшись наедине, дон Педро сказал:

– Поздравляю, Эрнесто. Ты прошел второй курс своего университета. Первый был здесь, на плантации. Ну а третий и четвертый – жди, скоро будут! Ты спрашиваешь меня про высшую цель – что ж, значит, ты стал взрослым, уже хочешь отвечать не за одного себя. Скоро ты узнаешь свой путь – и, может, даже будешь с ностальгией вспоминать беззаботную юность. Ну а пока – учись! Вояж себя оправдал: увидеть своими глазами – это гораздо больше, чем прочесть в книге. А дальше будет больше – но ты выдержишь, я знаю.

Ретроспектива

Год 1953-й