Вперед на запад

– Спасибо, Ольга Николаевна, всенепременно вручу и передам! – Пора менять тему. – У меня будет к вам еще одна просьба, но, прошу извинить, немного позже…

Опасается девушка за свою репутацию, и, на мой взгляд, совершенно излишне… Да не волнуйтесь вы так, ваше высочество, если кто-то вдруг услышит и не так поймет, ему придется посетить травматолога и… Впрочем, не будем о грустном в этот праздничный день.

Её высочество, считая разговор пока законченным, решает поближе познакомиться с нашими младшенькими и подзывает Алесю с Данилкой к отдельно накрытому чайному столику, где сервиз скромненько ютится по самому краю вокруг белоснежной громады торта. Там, с чисто женской непоследовательностью, она пытается заставить малышню одновременно делать два взаимоисключающих дела – отвечать на ее вопросы и лопать тортик.

Пока виновники торжества отсутствуют, приводя форму одежды в соответствие, генерал Келлер с великим князем Михаилом окончательно добивают меня последним, надеюсь, на сегодняшний день, сюрпризом, стоит мне только подойти поближе.

– Ну-с, господин капитан, на десерт мы припасли для вас еще одну новость. Информация конфиденциальная, так что кроме вас никто ничего не должен знать… – Его превосходительство делает многозначительную паузу, затем, понизив голос, продолжает: – Вы уже знаете, что на Юго-Западном фронте генерал Брусилов начал наступление на австрияков. Согласно апрельской директиве, он должен выполнять отвлекающий удар, но командующий Западным фронтом генерал Эверт, долженствующий прорывать оборону германцев у Молодечно и двигаться на Вильно, до сих пор не мычит, не телится. Простите, ваше императорское высочество, но я называю вещи своими именами. Ни артиллерийская, ни инженерная подготовка к наступлению даже не начаты, и неизвестно, будут ли проводиться вообще. Подробней мы поговорим завтра у меня в штабе… В общем, в ближайшем времени, где-то дней через десять-двенадцать, вашему батальону предстоит прогулка на ту сторону, и не скажу, чтобы она казалась лёгкой. Так что, Денис Анатольевич, готовьте личный состав, особое внимание – передвижению с полной выкладкой по заболоченной местности. И поторопитесь, от ваших действий будет зависеть очень многое.

– Будет исполнено, ваше превосходительство!.. Федор Артурович, я не ёрничаю и не скоморошничаю, – стараюсь утихомирить начинающего закипать Келлера. – Пока что ничего сверхъестественного от нас не требуется. Мне завтра в назначенное время быть в штабе корпуса на постановку задач, личному составу начинать готовиться к предстоящей операции по двадцать пять часов в сутки.

– Двадцать четыре, – автоматически поправляет великий князь Михаил.

– Ваше высочество, не обращайте внимания, это – несколько своеобразный армейский юмор… – успокоившийся Федор Артурович объясняет очевидные вещи. – В ответ на вашу поправку капитан Гуров должен сказать, что они будут подниматься на час раньше… Он вам еще не рассказывал свою любимую училищную байку?

– Нет. Но хотелось бы послушать. – В великом князе просыпается любопытство. – Денис Анатольевич, не откажите в любезности.

– Пожалуйста… Старшина, то бишь фельдфебель строит взвод и говорит: «Товарищи курсанты, по-нашему – юнкера, захожу я сегодня в одну тумбочку и вижу, что койки номер восемь и девять в увольнение не идут. Вы спросите – почему? Я вам отвечу. Потому что там – две бабы. Одну я уже отодрал, второй сейчас занимается командир отделения». В переводе на нормальный русский язык сей монолог означает, что фельдфебель счел наклеенные внутри тумбочки фотографии кинодив из журнала грубейшим нарушением уставов.

– Да, однако… – отсмеявшись, замечает высочайший гость. – Порядки у ваших… фельдфебелей действительно драконовские.

– А у нас, ваше императорское высочество, наоборот, самых строгих старшин и сержантов называли на царский манер «унтерами», или «шкурами»…

Глава 6

Наша «великолепная семерка», получившая звездочки, возвращается в полном составе, и сразу закрадывается подозрение, что новые погоны они одевали в соседнем помещении с помощью Ганны и фельдшера. И похоже, что Игнат Тимофеевич помог им принять должный вид не только внешне, но и накапал от щедрот своих по рюмке «успокоительного» каждому. Я, конечно, понимаю, что настоящие офицеры пьют всё, что горит, курят всё, что дымится, и… интересуются всем, что движется, без ущерба для службы, но уж больно весело-загадочно глазки блестят у моих новоявленных прапоров. Вот теперь – настоящие русские офицеры, до синевы выбриты и слегка пьяны. Главное, чтобы не наоборот, хотя – вряд ли, уж больно хлопотно для здоровья им такое удовольствие обойдется…

А вот теперь начинается культурная программа с далеко идущими целями. Анатоль, испросив дозволения нарушить тишину, берет гитару и начинает по накатанной. Черные очи сменяются снегом, серебрящимся в лунном сиянии, затем звучит «Белой акации гроздья душистые», но слова и мелодия наши, попаданческие. Ага, великая княжна при первом же куплете ушки навострила и очень внимательно слушает.