Вперед в прошлое 5 (СИ)

— Да! Непедагогично! Какая модель поведения сформируется у наших детей, когда учителя говорят одно, а вы — другое? У них сформируется представление, что грубую силу применять — правильно! Так…

Меликов скривился, вскинул руки и воскликнул с акцентом:

— Молчи, женщина, да! Ты бабу растишь, да? Тэрпилу?

— Позвольте, гражданка! — наехал на нее Чабанов-старший, его тоже звали Дмитрием. — Иногда надо именно так! Кулаками! Если на вас нападет стая диких собак, вы позволите им себя загрызть или будете отбиваться?

Он не заметил, как Борецкий-старший, проходивший мимо, зыркнул на него недобро, а бабушка Пляма — с возмущением, типа, это кого ты назвал дикими собаками? Наших милых деточек? Она даже остановилась, чтобы шагнуть к нам, но Плям потянул ее за руку. Барик же не смотрел по сторонам, плелся позади, повесив голову.

— Ну знаете! — психанула Карасиха. — Саша, пойдем отсюда!

Меликов вдогонку ей крикнул:

— Следи за свой сын! Тряпка растет!

Женщины, включая Гаечку, с неодобрением на него уставились, а он не замечал такой мелочи и говорил, растопырив пальцы.

— Пять дочерей! Один сын! Зато какой!

Рамиль расплылся в улыбке. Когда лишние ушли, я обратился к родителям:

— Товарищи родители! У меня есть к вам просьба. — Все уставились на меня. — Начались уроки. Позвольте вашим детям делать уроки вместе с нами. Коллективно всегда лучше. Кто-то одно понимает, кто-то другое. Объясним друг другу и поможем. И будьте уверены: мы не творим глупостей, не шатаемся по подворотням и не курим. Мы или учимся, или тренируемся.

— Какая замечательная идея! — Голос у мамаши Димона Минаева был хриплым и низким, как у человека, который давно злоупотребляет алкоголем и сигаретами. — А то не знала, что делать. Совсем Дима учиться не хотел.

— Зачем Рамилю так сильно учиться? — не понял Меликов-старший. — Что он, русский что ли? Один сын! Два мужчина в доме! Помощь нужна.

— Тупым быть стыдно, — возразил Рамиль.

Леонид Эдуардович развел руками:

— Как говорится, с кем поведешься.

Постояв минут пять, родители разошлись. Отец пошел со мной и мамой, которая попыталась пожаловаться, что мы с Борисом отбились от рук, но он отмахнулся и сказал, что все в порядке. Интересно, стал бы он вникать в суть проблемы, если бы жил с нами? Или, увидев вызов к директору в дневнике, просто выпорол бы мня и отмахнулся?

Завтра всего пять уроков, пятница, а значит, мня ждет запланированная поездка к бабушке за товаром для друзей, визит к сиротам, тренировка. В выходные — поиск точек сбыта в других городах. В субботу вечером я делаю уроки дома, в воскресенье у нас тренировка в шесть, а с семи до полдесятого — уроки. Будем разбираться, вдруг кто что-то не понял. Но до того друзьям придется поработать дома.

— Рома, зайдешь? — предложила мама отцу, стоя у подъезда. — А то я Борьку прибью. Классная его мне так сегодня выговаривала, словно из-за меня кто-то умер.

Отец качнул головой.

— В другой раз. Пока, Оля! Держи в курсе, если надо шалопаям уши пообрывать.

Он сделал два шага прочь, но вдруг обернулся, прищурился, превратившись из адекватного родителя в злого полицейского, и строгим тоном спросил:

— Оля. Откуда у вас деньги на такие дорогие вещи?

Проснулся! Или он думает, что у его бывшей жены богатый любовник?

Мама растерянно заморгала.

— Заработали…

— Мы сами заработали, — сказал я. — Когда мама болела, возили фрукты в Москву и продавали. Дед и бабушка очень помогли. У мамы не подтвердился диагноз, деньги мы потратили на вещи.

— Молодцы, — пробурчал он и зашагал прочь.

Мы с мамой переглянулись. Чего он опять начал яриться? Из-за того, что мы без него не загибаемся, а вполне себе процветаем? Интересно, как он запоет, когда прибыль скрывать станет трудно? Радовался бы, что алименты платить не надо.

В квартире царило безмолвие, даже телевизор не бормотал. Наташка была в театре, Боря, делавший уроки, не вышел нас встречать, чтобы маме под горячую руку не попасть. Только когда она включила колонку и закрылась в ванной, он выглянул и спросил:

— Ну, как прошло? Живой?

Я улыбнулся.

— Все нормально, орать не будет — отец отмазал.

Глаза Бори округлились.

— Да ну?

— Ему нравится, что мы ведем себя, как мужики. Про тебя рассказывал при всех, в пример ставил. Как день? Не дорывались к вам с Яном больше?

Брат мотнул головой.

— Не. Только мама чуть не прибила, как из школы вернулась. Так орала, прям как раньше, я уже и отвык. Аж бабка Тонька под дверью подслушивала. А! Еще Ян на алгебре один все понял. И мне объяснил. А по русскому он не очень, вот. Но по математике просто зверь. Так а у тебя что было на собрании?

Я рассказал, и про Чуму с его отцом.

— Танька Чума в нашем классе училась. В пятом осталась на второй год. Потом ушла в интернат. Сейчас вроде сосет на пару с Фафаней вашей. Еще там старший есть…

В памяти всплыло, что у Чумаковых в семье трое детей: Танька, Юрка и старший, который в бегах — его должны были посадить за убийство: пырнул на дискотеке кого-то ножом. Еще был один маленький ребенок, но умер. Через два года родится еще девочка, и Чумаковых лишат родительских прав. Непонятно, что мешает это сделать сейчас?