Вперёд в прошлое

– Взять его! – кричит начальник РУБОПа. – Взять негодяя!

Наиболее смелые устремляются к «негодяю», но он, поняв, что шутка не удалась, бежит к арке. Кто-то срывает с его головы арабскую куфью, и все видят на его затылке иудейскую кипу.

– Сионист! Жиденок! – орет толпа.

Ветер сдувает с головы «сиониста» кипу, обнажая светло-русые волосы, собранные на затылке хвостиком... За ним уже гонится осмелевшая толпа. Но проворный Никак, оглянувшись, показывает язык и припускает что есть мочи... Толпа постепенно отстает, и Никак исчезает из виду в окончательно сгустившихся сумерках...

...Он все бежал, бежал и бежал, не сворачивая ни вправо, ни влево, потому что знал еще по урокам географии, что Земля круглая, и если все время бежать из одной точки в одном направлении, то рано или поздно вернешься в ту же точку... Когда вернешься? Кем? В какой жизни?.. Но обязательно вернешься...

И он все бежал, бежал, бежал...

«Дальше, в поле, стало почти темно и от тумана уже непроглядно навстречу тянуло холодным ветром и мокрой мглой, но ветер не разогнал тумана, напротив, нагонял все гуще его холодный темно-сизый дым, душил им, его пахучей сыростью, и казалось, что за его непроглядностью нет ничего – конец мира и всего живого».

Этой цитатой из Бунина я ставлю очередную точку в бесконечном многоточии нашей действительности...

* * *

...Недавно я ехал на фестиваль в Юрмалу. Я стоял в тамбуре последнего вагона, курил и смотрел на удаляющуюся Москву. И мне казалось, что из-под колес поезда выкатывается мое будущее, мгновенно превращаясь в прошлое...

Я вернулся в вагон. Навстречу мне шла очаровательная, модельного вида проводница с ногами, уходящими в бесконечность. Я спросил, как ее звать. Она ответила, что зовут ее Катерина. Я вошел в купе и подумал: «Странно... За всю мою довольно долгую жизнь у меня не было ни одной девушки по имени Катерина...»

КОНЕЦ?..