Вперед в прошлое. Возвращение пираньи — 2

Очень быстро Белль очутилась в его объятиях на необозримой адмиральской постели, оказалась темпераментной и ласковой, и очень долго Вселенная была маленькой и тесной, состоявшей лишь из крохотного кусочка сладкого забытья. И Мазур вовсе не чувствовал себя старым. И никак не походило, чтобы его чувствовала таким Белль.

Когда наслаждение чуточку схлынуло, прильнувшая к нему Белль прошептала на ухо:

— Я вас не разочаровала?

— С чего бы вдруг? — с искренним удивлением спросил Мазур. — Ты прелесть.

— Ну, я подумала... Вы столько странствовали по свету, у вас было столько женщин, а я девочка, как это... из захолустья...

— Интересно, — сказал Мазур, поднося ей огонек и закуривая сам. — Ас чего ты взяла, что я странствовал по свету? Может, я только и делал, что сидел на берегу в уютном кабинете?

Огонек сигареты осветил лукавое личико Белль:

— Вы не будете осерчать?

— Не буду, — пообещал Мазур. — Вообще не собираюсь на тебя сердиться. Выкладывай, что ты обо мне знаешь. Ты ведь обо мне что-то знаешь, девочка из захолустья...

— Совсем немного. Я заранее знала, что вы не просто моряк, а боевой подводный пловец. Это очень романтично, у нас на флоте таких не было до самого негодного времени...

— Недавнего, — машинально поправил Мазур.

— Да, недавнего... Мне стало интересно, и я позавчера, когда уже назначилась вашим адъютантом, взяла в архиве интересную папку — она старательно процитировала: — «Обзор действий боевых пловцов мировых флотов во второй половине двадцатого века». У меня был допуск — но на материалы по нынешнему столетию его уже не хватило. Ничего, мне и этого было в достатке, чтобы понять, чем занимались такие, как вы. Там многое подробно описано. Знаете, у нашей разведки есть своя специфика...

— Знаю, — сказал Мазур.

Еще Ольга ему рассказывала двадцать лет назад о здешней специфике: местные разведки слабоваты, но они сплошь и рядом потаенно утаскивают по крохам информацию у больших. Там, где дерутся из-за добычи два громадных тигра, крохотная, вся из себя незаметная мышка-норушка сумеет отщипнуть и себе кусочек...

—Очень много там интересного, —сказала Белль. — Только нет никакой конкретики в том, что касается той или иной страны. За пятьдесят лет один-единственный раз просветились... нет, не так, засветились французы, когда их пловцы подорвали суденышко «гринписовцев». В остальных случаях — полный мрак. Только иногда идут примечания: «предположительно, русские», «предположительно, американцы», «предположительно, англичане». А иногда написано: «Вероятно, результат действий боевых пловцов, но точно утверждать нельзя».

Я бы тебе больше сказал, милая, с натуральным превосходством взрослого над неопытным малышом подумал Мазур. Иногда об этих «действиях» вообще никто никогда не узнавал. Только те, кто в них участвовал — и, разумеется, их начальство. Так тоже случалось не так уж редко... Вот именно, «предположительно». Американцы могут лишь предполагать, что случилось с группой Драйтона, а мы так и не знаем, где конкретно осталась на дне тройка Ковбоя...

Белль продолжала:

— Вот так я и поняла: вам немало пришлось странствовать по свету, как и вашим соперникам. Вы все равно не скажете, вы профессионал, куда уж мне, но я все равно догадываюсь... Догадываться ведь никому не запрещено?

— Верно, — хмыкнул Мазур, покрепче прижав ее к себе. — То-то и зашел разговор о женщинах по всему свету...

— У женщин своя логика, — Мазур почувствовал щекой, что Белль улыбается. — Они и из секретных документов часто делают сугубо женские выводы... Сеньор адмирал...

— Слушай, — сказал Мазур. — Можешь ты наконец называть меня по имени и на «ты»? Я не владею испанским, но точно знаю, что обращение на «ты» там есть.

— Есть, — сказала Белль. — Я обязательно попытаюсь, но мне нужно будет привыкнуть. Если только вы мне дадите время...

— Ты о чем? — искренне не понял Мазур.

— Я распрекрасно понимаю, что будущего у нас нет, — сказала Белль с неприкрытой грустью. — Рано или поздно вы обязательно уедете. Вы здесь не останетесь навсегда, а я, даже случись все, как в кино, не смогла бы с вами ехать — я отдавала присягу. Будущего у нас нет. Но... Вы не оставите меня, пока будете здесь? Ведь правда, не оставите?

— Ты что, всерьез полагаешь, что я могу...

— Не особенно так, —сказала Белль. — Но моряки...

— Моряки бывают разные, — сказал Мазур. — Пока я здесь, ты со мной. Уясни накрепко. Если честно, я вообще не пойму, зачем такая девушка связалась со старым чертом вроде меня. Вокруг столько блестящих лейтенантов...

— Они мальчишки, — серьезно сказала Белль. — И молодые, и те, кто постарше. Они в жизни, как это, не обнюхали пороха. А вы — мужчина. Настоящий. Десперадо... как-это по-русски... удалец. Здесь, в Южной Америке, женщины любят десперадо. Они перед ними растаивают, как я таю в ваших объятиях... И перестаньте твердить, что вы старый. Никакой вы не старый. Вы только что великолепно любили меня... И я хочу, чтобы вы это сделали со мной еще и еще... Чтобы я побыстрее набралась смелости прозывать вас по имени и на «ты»...

Глава VII Золотые пляжи